Roman Jakobson, linguistica e poetica
| , ,Radici e frutti dello strutturalismo di Jakobson
Р. Якобсон, Ян Мукаржовский, Р. Ингарден и «литературность»
Texte intégral
1.
1«Литературность», будучи одним из ключевых понятий в зарубежном литературоведении 20-го века, вошла в систему понятий китайского литературоведения в 80-х годах прошлого столетия. Тогда Китай был весьма воспримчив к новым учениям зарубежного литературоведения. В последние 30 лет распространение теории «литературности» в Китае не прекращалось.
2Маршрут путешествия теории «литературности» в современном Китае следует переосмыслить. Появилось много статьей, посвященных этой теме, в том числе «Литературность» и «остранение» (Цянь Цзяожу 1989), Лингвистическая поэтика Р. Якобсона (Фан Шань 1989), Размышление по поводу «литературности» (Ши Чжуни 2000), «Литературность» (Чжоу Сяои 2003), Литературность – не только понятие науки, но и заявка научных принципов (Чжоу Цичао 2003), «Литературность» и сравнительная поэтика (Чжан Ханьлян 2012). Авторы этих статей справедливо отмечают, что категория «литературности» исходит от Русской формальной школы, прежде всего от Р. Якобсона, но цитаты, связанные с «литературностью», в их статьях даются со ссылками не на оригинал Новейшей русской поэзии Р. Якобсона, а на ее китайский перевод с английского или французского языков; к тому же, существует много вариантов перевода.
- 1 钱佼汝:《“文学性”和“陌生化”------俄国形式主义早期的两大理论支柱》,《外国文学评论》1989年第1期第27页;
3Цянь Цзяожу считает «литературность» одним из двух теоретических столпов Русского формализма раннего периода. Он цитирует девиз Р. Якобсона из монографии Russian Formalism: History, Doctrine (The Hague: Mouton, 1965) по работе американского ученого Виктора Эрлиха (Victor Erlich): «Темой литературного исследования является не литература вообще, а “литературность”, т.е. то, что делает произведение литературой».1
- 2 方珊:《雅可布逊的语言学诗学观》,《西方文艺理论名著教程》(下)第242页,胡经之主编,北京大学出版社1989年11月版
4Анализируя научные достижения Р. Якобсона, Фан Шань пишет, что Якобсон определил «литературность» как объект литературоведческого исследования. Он цитирует по книге Modern Literary Theory: A Comparative Introduction» (London: Batsford, 1986), составленной A. Jefferson и D. Robey, данную идею Р. Якобсона «Предметом литературного исследования является не литература, а “литературность”, т.е. то, что делает произведение литературой».2
- 3 史忠义:《关于“文学性”的定义的思考》,《问题与观点----20世纪文学理论综述》第1页,马克·昂热诺等主编,百花文艺出版社2000年1月版
5Излагая пять определений «литературности», принадлежащих западным ученым, Ши Чжуни приводит определение русских формалистов первым. Он цитирует обсуждаемую идею Р. Якобсона из сборника статей Question de poetique (Paris: Seuil, 1973): «Предметом литературного исследования является не литература, а “литературность”, т.е. те особенности, которые делают произведение литературой».3
- 4 周小仪:《文学性》,《外国文学》2003年第5期第51页
6Чжоу Сяои полагает, что «литературность» у Р. Якобсона обозначает существенные особенности литературы. Он цитирует Р. Якобсона по хрестоматии Literary Theory: An Anthology (eds., Julie Rivkin, et al., Blackwell, 1998): «Предметом литературного исследования является не литература, а “литературность”, т.е. те особенности, которые делают произведение литературой».4
- 5 张汉良:《“文学性”与比较诗学*——项知识的考掘》,《中国比较文学》2012年第1期第23页
7Чжан Ханьлян стремится выявить в «литературности» элементы лингвистического формализма и физиологической науки. Он дает слова Якобсона по хрестоматии Major Soviet Writers: Essays in Criticism, составленной американским ученым E.J. Brown: «Субъектом литературного исследования является не литература, а “литературность”, т.е. те факторы, которые делают произведение литературой».5
8Чжоу Цичао в статьях «Литературность» – не только понятие науки, но и заявка научных принципов (2003) и Формализация, семантизация иинтенциональность: сравнение в аспекте связей с «литературностью» в современном славянском литературоведении (2006) также ссылается на Р. Якобсона: «Предметом литературного исследования является не литература, а “литературность”, т.е. те особенности, которые делают произведение литературой». Данная цитата у Чжоу представляет собой прямой перевод с русского языка без посредничества других языков. Тем не менее, это все-таки текст из «третьих рук», – процитированный по статье Б. Эйхенбаума Теория «формального метода», которая была включена в книгу Советские литературные школы до и после Октябрьской революции (т. 2).
9Одно и то же высказывание Р. Якобсона о «литературности» переведено с русского на английский и с английского на китайский или с русского на французский и с француского на китайский. В результате перед нами – минимум пять разных версий. Хотя, на первый взгляд, значения этих переводов очень близки, но если вдуматься глубоко, можно обнаружить у разных цитирующих разные толкования «литературности». Или, лучше сказать, именно в различии переводов и опосредованном цитировании возникают разные интерпретации «литературности» и дополнительные смыслы. Тот, кто этим интересуется, может сравнивать данные версии переводов, уточнять смыловые различия между ними. Это тоже очень важная тема с точки зрения «судьбы теории». Главная задача настоящей работы состоит не в «поиске ответвлений», показывающем процесс восприятия теории литературности, а в исследовании истоков – для установления точки старта, первоначального намерения, контекста и способов порождения теории литературности.
10Каково же содержание «литературности»?
11Оно охватывает присущие литературе свойства, описывает дифференциальные признаки литературы, отличающие ее от не-литературы, для того, чтобы определить,что такое литература. Или отражает признаки, свойственные литературному исследованию, описывает дифференциальные признаки литературоведения, выделяющие его среди других гуманитарных наук, для того, чтобы ответить на вопрос, ради чего существует литературоведение?
12Если для самой литературы «литературность» – это понятие, используемое при идентификации литературного произведения, в связи с чем оно относится к категориям гносеологии, то для литературоведения «литературность» – это характеристика, являющаяся необходимым ключевым, основополагающим научным параметром, обусловливающим собственное, самостоятельное место литературоведческого исследования.
13Действительно, разные употребления термина «литературность» (свойство литературы / параметр литературоведения) не жестко противопоставлены, а взаимно соотносимы. Без глубокого понимания исторического фона и культурного контекста возникновения категория «литературности», без полноценного знания процесса развития современного славянского литературоведения, в рамках которого была порождена категория «литературность», трудно как раскрыть многослойность ее содержания, так и понять ее особое значение для развития современного литературоведения в целом.
14Идея «литературности» была впервые выдвинута Р. Якобсоном и представляет собой одно из ключевых положений теории Русской формальной школы, более того, одновременно – одну из ключевых идей современного славянского литературоведения.
15В действительности, в 20-е годы прошлого столетия в СССР существовало немало исследователей, разрабатывающих проблематику литературности. Это представители не только Московского лингвистического кружка (МЛК), но и разных формальных школ. По крайней мере, между двумя Мировыми воинами, в первый «золотой период» современного славянского литературоведения, исследователями «литературности» являются не только Русская формальная школа с ее «формальным литературоведением», но и Пражская школа с ее «структурным литературоведением» и, кроме того, в Польше Р. Ингарден с «феноменологическим литературоведением».
16Теоретические искания Р. Якобсона, Яна Мукаржовского и Р. Ингардена, связанные с понятием литературности, представляют собой три фундаментальных памятника современного славянского литературоведения.
2.
17Чтобы выявить коннотацию и денотацию термина «литературность», предложенного Р. Якобсоном в 1919 году (положение о категории «литературность» опубликовано в 1921 году), необходимо расматривать его в историческом контексте теоретических исканий Русской формальной школы. Приведенное выше высказывание Якобсона о «литературности» – сжатое и четкое выражение представления об объекте литературоведения, особенностях литературных материалов данной школы.
- 6 Russian Formalist Criticism: Four Essays, eds. Lee T. Lemon and Marion J. Reis, Lincoln, Universi (...)
- 7 Theorie de la Litterature (Textes des formalists), ed. Tzvetan Todorov, Paris, Seuil, 1965; 中译本:鲍· (...)
- 8 B. Èichenbaum, Introduction to the Formal Method, Literary Theory: An Anthology, eds., J. Rivkin (...)
18В 1925 году Б. Эйхенбаум опубликовал обобщающую статью Теория «формального метода». Спустя 40 лет, она была включена в первый английский сборник научных работ по теории Русской формальной школы «Критика Русской формальной школы четыре статьи» (1965, Lee T. Lemon и Marion J. Reis).6 Потом она также была включена Ц. Тодоровым во французскую Хрестоматию по теории литературы (советско-русский формализм) (1965), где напечатана на первых страницах.7 В одном англоязычном издании Теория литературы: хрестоматия» (1998), название данной статьи Эйхенбаума было переведено как Введение в формальный метод.8 В самое деле, данная статья может считаться подробным комментарием «десятилетнего развития формальной школы» и является действительно важным документом, который помогает нам восстановить реальную картину первой революции в современном литературоведении. Сдедует обратить внимание на то, что Б. Эйхенбаум написал перед цитатой фразы Якобсона о литературности несколько слов:
- 9 Б. Эйхенбаум, Теория «формального метода», Литература, Ленинград, 1927;
Принцип спецификации и конкретизации литературной науки явился основным для организации формального метода. Все усилия направились на то, чтобы прекратить прежнее положение, при котором, по словам А. Веселовского, литература была «res nullius». Именно это и сделало позицию формалистов столь непримиримой по отношению к другим «методам» и столь не приемлемой для эклектиков. Отрицая эти «другие» методы, формалисты на самом деле отрицали и отрицают не методы, а беспринципное смешение разных наук и разных научных проблем. Основное их утверждение состояло и состоит в том, что предметом литературной науки, как таковой, должно быть исследование специфических особенностей литературного материала, отличающих его от всякого другого, хотя бы материал этот своими вторичными, косвенными чертами давал повод и право пользоваться им, как подсобным, и в других науках. С полной определенностью это было сформулировано Р. Якобсоном («Новейшая русская поэзия». Набросок первый, Прага, 1921, стр. 11).9
19Очевидно, что причина обсуждаемого представления о «литературности» в Русской формальной школе заключается в том, что ее теоретики хотят подчеркнуть особенности материала литературы как словесного искусства, а также определить предмет литературоведения, чтобы создать самостоятельное литературоведение. Только обратившись к этому контексту, к сооветствующему периоду истории науки, мы можем «восстановить» первоначальную интенцию высказывания Якобсона о «литературности», опубликованного в Новейшей русской поэзии.
- 10 Р. Якобсон, Новейшая русская поэзия(1921): 此处转引的这一段文字,源自艾亨鲍姆1925年的文章:Б. Эйхенбаум: Теория«формальн (...)
Таким образом, предметом науки о литературе является не литература, а литературность, т.е. то, что делает данное произведение литературным произведением. Между тем до сих пор историки литературы преимущественно уподоблялись позиции, которая, имея целью арестовать определенное лицо, захватила бы на всякий случай всех и все, что находилось в квартире, а также случайно проходивших по улице мимо. Так и историкам литературы все шло на потребу: быт, психология, политика, философия. Вместо науки о литературе создавался конгломерат доморощенных дисциплин. Как бы забывалось, что эти статьи отходят к соответствующим наукам – истории философии, историк культуры, психологии и т.п. – и что последние могут,естественно, использовать и литературные памятники как дефектные, второсортные документы.10
20Когда в те годы Якобсон выдвинул «литературность» как основной предмет исследования в «литературоведении», он явно направил стрелы против «анормального» положения дел – ситуации «офсайда» и «отсутствия» предмета в исследованиях литературы.
21«Офсайд» означает то, что литературное исследование вышло за рамки литературного материала и осуществило экспансию в другие дисциплины. А «отсутствие» означает игнорирование «самого предмета литературоведения» в сфере исследований литературы. «Офсайд» и «отсутствие предмета» отражают «упущения» в исследованиях.
22Своим пониманием «литературности» Якобсон вызвал на бой традиционные, ненаучные, субъективные и экспрессивные исследования литературы, а также ложный научный позитивизм в исследованиях и призвал к строительству современного, научного литературного литературоведения.
23«Литература» как «документ», источник доступна всем дисциплинам, а «литературность» является специфическим предметом «литературоведения».
24Осознание самостоятельности дисциплины было полно отражено в статье «между строк». Яркая заявка литературы на собственное место проявляется в «литературности» как признаке литературы и как категории литературоведческого исследования.
25Раскрытие «литературности» является главной задачей Русской формальной школы, стремящейся к научности исследования литературы. Руководствуясь этой идеей, она освободила литературное исследование от подчиненности философии, эстетике, психологии, истории идеологии и культуры, повернула исторические, общественные, биографические факты и моральные принципы вокруг «поля литературы» лицом к субстанции литературы, фокусируя внимание на «особенностях самого материала литературы», ориентируясь на внутренний механизм самого литературного текста.
26Итак, начались настойчивые и плодотворные поиски конкретных путей к актуализации «литературности» в конкретном произведении, произошло также обращение к лингвистике и воскрешение поэтики, особое внимание было уделено форме литературы и художественным приемам, а также проявлению литературности в языке литературного текста, например, различиям между «поэтическим языком» и «бытовом языком», между «поэтической функцией» и «коммуникативной функцией»…
27Словом, то, что делает произведение литературой, подвержено вполне серьезному обсуждению Русской формальной школой, которая высоко подняла знамя «литературности».
28Хотя у этих поисков было немало ограничений, но было создано первое – революционное – самостоятельное литературоведение современной эпохи. Один из самых значительных результатов этих поисков заключается в том, что открылись возможности для создания теории литературы на основе достижений лингвистики.
3.
29Русская формальная школа определила свойственные литературному произведению формы как главную тему литературоведения, Пражская же школа твердо считает «структуру-функцию» ключом к ракрытию «литературности».
30Раскрытие «литературности» Русской формальной школой в основном происходит вокруг «художественного приема» – единственного «персонажа» «научного литературного исследования». Представители русской формальной школы, главным образом, опираясь на пары взаимно соотносительных и интерактивных понятий, таких, как «поэтический язык» и «практический язык», «остранение» и «автоматизация», «метр» и «ритм», «сюжет» и «фабула», исследовали «особенности материала литературы», свойственные литературе признаки. А Пражская школа, опираясь на ряд взаимно соотносительных и интерактивных понятий поэтики, таких, как «литературный язык» и «поэтический язык», «потенция» и «актуализация», «нарушение» и «отчуждение», «синхроническая структура» и «внутреннее напряжение», «динамическая система» и «эстетическая норма», расширила и развивала как исследование «литературности», так и строительство литературоведения, осуществленные Русской формальной школой.
31Если Русская формальная школа стремилась интерпретировать «литературность» с точки зрения «формализации», то Пражская школа предпочитала расматривать «литературность» с точки зрения «семантизации».
32На взгляды Яна Мукаржовского (Jan Mukařovský, 1891-1975) активно повлияли немецкая классическая философия, в особенности диалектика Гегеля, семиотическое учение Женевской лингвистической школы, особенно Соссюра, идеи Русской формальной школы, особенно учение «система-функция» Ю. Тынянова. После присоединения к Московскому лингвистическому кружку Мукаржовский в 30-40-х годах распространял принципы структурной лингвистики на литературные исследования, создав своеобразную «структурную поэтику». Ю. Лотман совершенно верно обобщил основные особенности поэтики Яна Мукаржовского.
- 11 尤里·洛特曼《扬·穆卡若夫斯基----艺术理论家》载扬·穆卡诺夫斯基《结构诗学》第15页,莫斯科:,“俄罗斯文化语言”学派出版社,1996年版; Ю.Лотман, Ян Мукаржовский (...)
Принципы чешского структурализма – подчеркивание сложных диалектических отношений между конструктивными рядами текста, внутренней напряженности как закона существования структуры, интерес к семантическим связями социальной функции художественного текста.11
33С 1931 года Ян Мукаржовский сосредоточился на изучении понятия «доминантности в структуре», склоняясь к диалектической, единой структуралистской концепции и отказываясь от взгляда на искусство как на механическое соединение приемов. В статьях Язык литературный и язык поэтический (1931), Поэтическое произведение как комплекс ценностей, Искусство как семиологический факт (1934) Мукаржовский понятием знака обогатил понятие структуры, осуществив соединение структурализма с семиотикой. В работе Эстетическая функция, норма и ценность как социальные факты (1936) Мукаржовский создал учение об «эстетической функции», которое превращает науку о дешифровке текстов в науку о культуре – общую теорию порождения, хранения и функционирования информации в человеческом обществе. Мукаржовский считает, что эстетическая функция не есть монопольное достояние искусства. Эстетическая функция свойственна всем видам человеческой деятельности, в сфере искусства она лишь доминирует. Такой подход хорошо объясняет известные факты, когда один и тот же текст в одних коллективах воспринимается как принадлежащий искусству, а в других – нет, или же совершает миграцию из области искусства в нехудожественную сферу, и наоборот.
34При рассматрении категории «литературности» одной из самых больших новаций Мукаржовского является введение понятия «нормы», представляющей собой третье начало по отношению к «языку» и «речи». Он создал учение об «эстетической норме», тем самым значительно продвинув изучение механизма порождения «литературности».
- 12 扬·穆卡若夫斯基:《审美规范》,《美学与艺术理论研究》,第163页,莫斯科,艺术出版社1994年版 Ян Мукаржовский, Эстетическая норма, in Id., Ян (...)
35Мукаржовский наблюдает: нарушение общеобязательных языковых правил превращает лингвистический текст в бессмысленный и, следовательно, приводит к его разрушению. В художественном же тексте нарушение правил – один из наиболее распространенных способов образования новых значений и увеличения смысловой насыщенности текста. В статье Эстетическая норма (1937) Мукаржовский рассматривает норму как «регулирующий энергетический принцип»: «Итак, по своей сущности норма – это, скорее, энергия, чем правило, независимо от того, сознательно или бессознательно она применяется».12
36Мукаржовский особо подчеркивает динамический характер «нормы», который проявляется в двухсторонней обратной связи ее с текстом:
- 13 同上,第163页
Вследствие своего динамического характера норма подвержена непрерывным изменениям; можно даже предположить, что всякое применение какой бы то ни было нормы ко всякому конкретному случаю неизбежно является в то же время изменением нормы: не только норма оказывает влияние на формирование конкретного факта (например, художественного произведения), но одновременно и конкретный факт неизбежно влияет на норму.13
37Динамизм «нормы» проявляется и в другом, более глубинном свойстве искусства: художественный текст живет в одновременной проекции на несколько норм, поэтому соблюдение некоторых из них оказывается нарушением других. Сложное переплетение нарушений и выполнений норм и структурное напряжение между различными нормирующими системами и движущимся в их семантическом поле текстом придают художественному произведению динамический, жизненный характер.
38По мнению Мукаржовского, художественное произведение «предстает перед нами как сложное переплетение норм»:
- 14 扬·穆卡若夫斯基:《审美规范》,《美学与艺术理论研究》,第166页
Специфический характер эстетической нормы заключается в том, что она более склонна к тому, чтобы ее нарушали, чем к тому, чтобы ее соблюдали […] это, скорее, ориентировочная точка, служащая для того, чтобы дать почувствовать меру деформации художественной традиции новыми тенденциями.14
- 15 扬·穆卡若夫斯基:《审美规范》,《美学与艺术理论研究》,第168页
Множественность норм, которые содержатся в художественном произведении, предоставляет, таким образом, широкие возможности для создания того неустойчивого равновесия, каковым является структура произведения.15
39Из этого не трудно вывести, что Ян Мукаржовский не только наследовал Русскую формальную школу, но и во многом ее обогнал.
40Мукаржовский наблюдал, что эстетическая функция присуща не только искусству, а представлена во всей деятельности человека. Он отмечает также, что отношение к норме в эстетическом переживании искусства и не-искусства различно. Если художественный текст живет на пересечении многих эстетических норм, то вне искусства эстетическая функция имеет тенденцию стабилизироваться, подчиняясь какому-либо одному нормативу. Поэтому в сфере искусства нормы все время дискредитируются, а вне его – утверждаются.
41Быт формирует неподвижные художественные вкусы, искусство – динамические.
42Спустя 20 лет после появления понятия «эстетической нормы» Мукаржовского, Лотман все-таки подчеркивает:
- 16 尤里·洛特曼《扬·穆卡若夫斯基----艺术理论家》载扬·穆卡若夫斯基《结构诗学》第20页,莫斯科“俄罗斯文化语言学派”出版社,1996年版; Ю.Лотман, Ян Мукаржовский – (...)
Наблюдение это отличается большой глубиной. Оно раскрывает обмен эстетическими функциями между искусством и не-искусством не как автоматически бесконфликтно протекающий процесс, а как сложную и драматическую борьбу. Хорошо объясняется и революционная роль искусства, и омещанивание оседающих в быту художественных форм. В наше время, когда проблема «массовой культуры» приобретает все большую остроту, необходима концепция, которая объяснила бы, почему имитации, заменяющие искусство конвейерными шаблонами, – не просто неудачные произведения, а ударные отряды борьбы с искусством.16
43Эта оценка, данная Лотманом 50 лет назад, по-прежнему актуальна для омысления теории «литературности» и сегодня.
44Рассуждение Мукаржовского о соотношении между искусством и не-искусством очень продуктивно для исследования литературы как словесного искусства: «литературность» заключается не только в особенностях материала художественного произведения, но и в его словесной ткани. При изучении «литературности» далеко недостаточно рассмотрения лингвистической стороны текста. Как эстетическая функция далеко не присуща исключительно искусству, так и «литературность» не присуща только художественному произведению. Исторический и философский тексты тоже могут обладать «литературностью». При определении свойств текста – художественный он или нет, ответ на вопрос доминирует ли «литературность» в его структуре и функции. Иначе говоря, «актуальна» ли литературность? Если говорить о параметрах определения «актуальности», то их очень много – не только поэтический, художественный, эстетический, но и обязательно общественный, исторический и культурный. Соединение всех этих разных признаков приводится к вездесущей «эстетической норме», к меняющему динамическому механизму его постоянного создания и разрушения.
45Если Русская формальная школа описывает «литературность» одним способом – устанавливает те дифференциальные признаки, которые отличают от не-литературы, в этом смысле ее представители – формалисты, то Пражская школа исследует литературность иным способом – наблюдает, как функция литературы «актуализируется» в структуре текста, в этом плане ее сторонники «функционисты».
46Сравнивая с «формалистами», «функционисты» обращают больше внимания на диалектическое отношение между литературой и вне-литературой, искусством и вне-искусством, поэтому у них меньше абсолютности и крайностей. Многомерность лингвистики, семиотики и эстетики, многомерность искусствоведения, социологии и культурологи, безусловно, предлагает более широкий взгляд и большее пространство для иследования. Но, может быть, именно в силу акцента на диалектическом соотношении между литературой и не-литературой, искусством и не-искусством, у данной школы мало непосредственного и конкретного изложения «литературности». В 30-х годах 20-го века, в славянском литературоведении единственный, кто продолжает традицию Русской формальной школы, фокусирует внимание на литературу посредством теории литературного произведения, – это польский ученый Р. Ингарден. (以上校对完毕)
4.
47Как и Р. Якобсон, Р. Ингарден (Roman Ingarden, 1893-1970) прямо ориентируется на вопрос «Что такое литературное произведение?», стремится на научной базе установить, «что такое присущие художественным произведениям особенности», склоняется к оределению «литературности» путем описания «формирования и способа существования литературного произведения».
48Однако оба Романа – Якобсон и Ингарден – различаются характерами размышлений, теоретическими базами, путями в науке. Если Якобсон, как лингвист и семиотик, своей концепцией лингвистической поэтики в 1921 году заявил, что «литературность» существует в литературном произведении, то Ингарден, как философ и эстетик своей феноменологией в 1931 году впервые совершено открыто и прямо обосновал «теорию литературного произведения», а также стал первым, кто вполне системно и глубоко показал, как «литературность» формируется в художественном произведении, очень четко и убедительно описал механизм порождения «литературности».
49В двух монографиях О литературном произведении (1931, 1960) и О познавании литературного произведения (1936), а также в статьях Исследования в области онтологии искусства (1962), Феноменологическая эстетика (1967), Переживание – произведение – ценность (1966) Индарден впервые высказал идеи «многослойности»/«многоярусности» литературного произведения и двухмерность структуры литературного произведения. Китайские литературоведы начали переводить его работы и в 80-х годах прошлого века. Ли Ючжэн в статье Онтология искусства и аксиология Р. Ингардена, Цянь Чжунвэнь в монографиии О развитии литературы, Чжан Гофэн в главе книги Феноменологическая эстетика и литературоведение уже специально рассматривают сильные и слабые идей Ингардена. Принадлежащая Ингардену идея четырех слоев литературного произведения уже была включена в учебники китайских вузов по современной западной эстетике и современному западному литературоведению. Можно сказать, что феноменологическое литературоведение уже хорошо знакомо китайским ученым. Однако из-за отсутствия китайского перевода первой монографии Ингардена О литературном произведении и его поздних работ по эстетике и литературоведению, у нас в Китае еще недостаточно хорошо представляют значимость его «идей о метафизическом качестве» и «идей о месте неполной определенности» для развития современного литературоведения. Вклад Ингардена в исследование «литературности» явно недооценен и нуждается в дальнейшем раскрытии.
50Если семиотический метод Яна Мукаржовского оказался прогрессивным в исследовании «литературности» на фоне чисто лингвистического метода, то феноменологический метод Р. Ингардена означал движение вперед по сравлению с концепцией самостоятельности литературного произведения.
51Определяя литературное произведение, Ингарден ввел понятие «интенциональной проекции», раскрыл взаимодействие автора и читателя в порождении произведения: литературное произведение представляет собой чисто «интенциональный предмет», его суть должна сводиться к творческой деятельности, материальная база его существования заключается в тексте, зафиксированном в письменном виде, или в форме других, вторичных, материальных носителей (таких, как звукозапись), его формирование опирается на интенциональную проекцию читателя и зрителя, т.е. интенциональную переконструкцию.
52Предстоящему перед схематичностью литературного произведения, читателю необходимо осуществить конкретизацию произведения:
- 17 Р. Ингарден, Литературное произведение и его конкретизация, in Id., Исследования по эстетике, пер (...)
Конкретизация литературного произведения, и особенно произведения художественной литературы, является результатом взаимодействия двух различных факторов: самого произведения и читателя, в особенности творческой, воссоздающей деятельности последнего,которая проявляется в процессе чтения.17
53По мнению Ингардена, литературное произведение есть синтез автора, читателя и текста – органичный синтез в интенциональной проекции. Произведение больше текста, оно представляет собой «кристаллизацию» взаимодействия между автором, читателем и текстом. В этом смысле можно назвать Ингардена «идеологом синтеза».
54Безусловно, такой взгляд на литературное произведение оказался корректированием того, что Русская формальная школа слишком сконцентрирована на литературное произведение, а бросила автора и читателя в сторону. Текст больше не самодостаточный, а включает в себе много «мест неполной определенности», которые нуждаются в «конкретизации» читателя. Текст открыт к читателям. Смысл порождается не только в тексте, но и вне текста. Текст еще не произведение. Произведение складывается в письме автора и размышлении читателя, построенное в видимом мире текста и невидимом пространстве синтеза воображения.
55Таким образом, порождение «литературности» зависит как от особенностей языковых материалов текста, так и от способности и эффекта «интенциональной проекции», способа расшифровки текста читателя, а также энергии переконструкции преднамеренности читателя. «Литературность» больше не заключена в каком-то звене текста.
56«Литературность» может проявиться над текстом, в «атмосфере, охваченной над произведением» (как возвышенное, трагическое, абсурд, сентиментальность и т.д. ), которую Ингарден называет «метафизическим качеством» произведения.
57«Литературность» также проявляется вне текста, в «неопределенности», нуждающейся в «конкретизации» читателя с помощью своей созидательности.
58«Литературность» – проявление эстетической энергии, проявление способности того, что субъект, обладающий способностью интенциональной проекции, языком создает художественный мир в принципиально открытом воображаемом пространством. Она представляет собой кристаллизацию взаимодействии двух полюсов – «художественного полюса» (созданный автором текст) и «эстетического полюса» (конкретизация читателя над текстом).
59Итак, текст имеет своеобразное качество, он многослойный.
- 18 R. Ingarden, Artistic and Aesthetic Values, in Id., Selected Papers in Aesthetics. ed. by P. J. M (...)
A literary work is first and foremost a linguistic construct. Its basic structure comprises a twofold linguistic stratification: on the one hand the layer of phonemes and linguistic sound-phenomena; on the other hand the meanings of the words and sentences, in virtue of which the higher-level units of meaning emerge and from them the representational content of the work and the aspects in which the subject matter is presented.18
60Между отдельными слоями существует внутренне органические связи, они создали системное целое. Эта система представляет собой структуру, обладающую особой функцией и значением: эта структура возбуждает увлечение семантикой, эстетической информацией и неопределенностью. «Литературность» в первую очередь означает художественность языка.
61Здесь под «конкретизацией» имеется в виду «подходящая конкретизация»: когда он заполняет «места неопределенности» текста, читатель вынужден опираться на кое-что, на намеки текста, а не безграничное и беспричинное самовольство. «Литературность» фактически тоже означает условную незавершенность в эстетической конструкции.
62С одной стороны, Ингарден заметил, что никакой читатель (в том числе и критик) не может в единственном, разовом чтении раскрыть все качества произведения раз и навсегда. Подходящая конкретизация создает внешние границы для научного и честного толкования произведения; критики, может быть, через многоразовое чтение, достигнут этих границ.
63С другой стороны, Ингарден настаивает на объективности эстетической ценности, возражая против ее субъективности и относительности. Существенная ценность художественного произведения вовсе не в прагматичной ценности, которая сводится к какой-то цели (как удовольствие, радость), а включает в себя сам объект искусства, основана на различных основных свойствах и их координации. Также как Мукаржовский, Ингарден отметил различие между «художественным» и «эстетическим», подчеркивая, что художественная и эстетическая ценность и соотносимы, и различимы. Он настаивает на разграничении между художественным произведением и эстетическим объектом.
64Ингарден подчеркивает, что возможность множества конкретизаций обусловливается схематичностью произведения, его незавершенностью. Однако, этот «плюрализм» конкретизации вовсе не означает релятивизм.
- 19 К. Долгов, Роман Ингарден. идеальный предмет феноменологического анализа, in Id., От Киркегора до (...)
65Действительно, научная и честная «конкретизация» – почти недостижимая цель. Но, тем не менее, подчеркивая целесообразность открытого и многомерного толкования, Ингарден не подошел к безграничному релятивизму. Подчеркивая созидательную роль читателя, он не поставил его на место бога. Русский ученый К. Долгов справедливо отметил: Ингарден подчеркивает, что возможность множества «конкретизации» обусловливается схематичностью произведения, его незавершенностью. Однако, этот «плюрализм» конкретизации вовсе не означает релятивизм.19
- 20 Poetics as «the general theory of the essential stuctures, properties, or connections actually ex (...)
66Эта разумная позиция звучит совершенно актуально даже и сегодня. Упрямство к научному и честному толкованию литературности, как претензия на научность литературного исследования, связывает Ингардена с Якобсоном узами духовного родства и братства, в намерении обоих определить объект литературоведения.20
67Можно сказать, что вклад Ингардена как философа и эстетика в литературное исследование намного обогнал лингвиста и теоретика поэтики Р. Якобсона. У Ингардена тоже своя мечта о поэтике: «поэтика на самом деле представляет собой общую теориию существующих структур, свойств и связей литературного произведения». По мнению Ингардена, поэтика представляет собой одну из самых ключевых дисциплин в литературоведении. Он сам именно своим знанием создал поэтику, отдал себя строительству этой ключевой дисциплины в современном литературоведении.
5.
68Выше, мы очень коротко обобщили основные положения теории литературности трех крупных ученых в истории современного славянского литературоведения.
69Якобсон определил «литературность» как объект «литературоведения», напоминая, что не следует смешивать «литературность» с «литературой», а также выдвинув главную тему литературного исследования.
70Мукаржовский отметил, что как «эстетическая функция» не только существует в искусстве, «литературность» также не ограничена в литературном произведении. Он обследовал действующий механизм «эстетической нормы» в структуре художественного текста и функции. Многомерность лингвистики, семиотики и эстетики, многомерность искусствоведения, социологии и культурологи помогают размышлению литературности Мукаржовского получить большие обзор и пространство.
71Ингарден исследовал «интенциональную проекцию» и способ существование литературного произведения. Из этого следует, что порождение «литературности» конкретно реализуется в структуре и иерархии литературного текста, в процессе строительства литературного произведения.
72В общем, рассматривая путь к исследованию «литературности» Р. Якобсона, Ян Мукаржовского и Р. Ингардена, легко заметно, что у них одна общая специфика: когда говорят о «литературности», они практически обращали больше внимания на то, как порождается «литературность». Используя понятие «литературности», они в действительности больше говорят о путях к науке литературного исследования.
73Если Р. Якобсон выдвигает утверждение «литературности» с аспекта «формализации», «функционист» Ян Мукаржовский расширяет пространство «литературности», а «синтезист» Р. Ингарден вникает в механизм возникновения «литературности» с аспекта «преднамеренности».
74В общем, из путей по исследованию «литературности» Р. Якобсона, Яна Мукаржовского и Р. Ингардена следует такой вопрос: почему они обращали внимание не столько на что такое литературность, столько на как рождается литературность? Почему, когда используют «литературность», они меньше дали определение литературе, а больше разговаривали о путях литературного исследования? Глубже глядя, пользование литературности только научное определение или больше.
75Не только потому что определение «литературности» – одна «вековая загвоздка», этот вопрос имеет значение для познания истории литературного исследования, но и потому что именно обсуждение механизма порождения «литературности» является главной задачей современного литературоведения, этот вопрос имеет значение методологическое: только обращая больше внимания на вопрос, «как порождается литературность», литературное исследование может и расширять свою сферу, и не потерять себя в безграничной экспансии.
76Кажется, перед нами предстоит парадокс, к которому должно относиться с духом утопии и с размахом Сизифа: с одной стороны, нам нельзя избегать того факта, что «литературность» трудно определима, как и сама литература; с другой стороны, нам следует сознать, что вечный поиск процесса порождения литературности, упорное обсуждение механизма порождения литературности, является неукоснительным долгом исследователя литературы. Хотя литературность трудно определима, но это нисколько не означает, что нам надо отбросить ее исследование в сторону. Литература никогда не подойдет к концу, размышление над «литературностью» тоже не прекратится никогда.
Notes
1 钱佼汝:《“文学性”和“陌生化”------俄国形式主义早期的两大理论支柱》,《外国文学评论》1989年第1期第27页;
2 方珊:《雅可布逊的语言学诗学观》,《西方文艺理论名著教程》(下)第242页,胡经之主编,北京大学出版社1989年11月版
3 史忠义:《关于“文学性”的定义的思考》,《问题与观点----20世纪文学理论综述》第1页,马克·昂热诺等主编,百花文艺出版社2000年1月版
4 周小仪:《文学性》,《外国文学》2003年第5期第51页
5 张汉良:《“文学性”与比较诗学*——项知识的考掘》,《中国比较文学》2012年第1期第23页
6 Russian Formalist Criticism: Four Essays, eds. Lee T. Lemon and Marion J. Reis, Lincoln, University of Nebraska Press, 1965.
7 Theorie de la Litterature (Textes des formalists), ed. Tzvetan Todorov, Paris, Seuil, 1965; 中译本:鲍·艾亨鲍姆:《“形式方法”的理论》,《俄苏形式主义文论选》,第19—57页,茨维坦·托多罗夫编选,蔡鸿滨译,北京:中国社会科学出版社,1989年3月
8 B. Èichenbaum, Introduction to the Formal Method, Literary Theory: An Anthology, eds., J. Rivkin and M. Ryan, Oxford, Blackwell, 1998.
9 Б. Эйхенбаум, Теория «формального метода», Литература, Ленинград, 1927;
译自俄文,原文载《文学·理论·批评·论战》, 激浪出版社,1927年版,第116---148页;中译载《十月革命前后苏联文学流派》(下编),上海译文出版社,1998年7月版,第214页。引用时对个别词语作了改动。----笔者注
10 Р. Якобсон, Новейшая русская поэзия(1921): 此处转引的这一段文字,源自艾亨鲍姆1925年的文章:Б. Эйхенбаум: Теория«формального метода»;中译者译自俄文版《文学·理论·批评·论战》,激浪出版社,1927年版,第116---148页;中译载《十月革命前后苏联文学流派》(下编),上海译文出版社,1998年7月版,第214---215页。引用时对个别词语作了改动。----笔者注
11 尤里·洛特曼《扬·穆卡若夫斯基----艺术理论家》载扬·穆卡诺夫斯基《结构诗学》第15页,莫斯科:,“俄罗斯文化语言”学派出版社,1996年版; Ю.Лотман, Ян Мукаржовский – теоретик искусства, in Ян Мукаржовский, Структуальная поэтика,Москва, «Языки русской культуры»,1996, с. 15.
12 扬·穆卡若夫斯基:《审美规范》,《美学与艺术理论研究》,第163页,莫斯科,艺术出版社1994年版 Ян Мукаржовский, Эстетическая норма, in Id., Ян Мукаржовский, Исследования по эстетикеитеории искусства, Москва, Искусство, 1994, с. 163.
13 同上,第163页
14 扬·穆卡若夫斯基:《审美规范》,《美学与艺术理论研究》,第166页
15 扬·穆卡若夫斯基:《审美规范》,《美学与艺术理论研究》,第168页
16 尤里·洛特曼《扬·穆卡若夫斯基----艺术理论家》载扬·穆卡若夫斯基《结构诗学》第20页,莫斯科“俄罗斯文化语言学派”出版社,1996年版; Ю.Лотман, Ян Мукаржовский – теоретик искусства, с. 20.
17 Р. Ингарден, Литературное произведение и его конкретизация, in Id., Исследования по эстетике, перевод с польского А. Ермилова и Б. Федорова, Москва, Изд. иностранной литературы, 1962, с. 73.
18 R. Ingarden, Artistic and Aesthetic Values, in Id., Selected Papers in Aesthetics. ed. by P. J. McCormick, München, Philosophia Verlag,1985, p. 99.
19 К. Долгов, Роман Ингарден. идеальный предмет феноменологического анализа, in Id., От Киркегора до Камю.Философияя, эстетка, культура, Москва, изд. «Канон», 2011, с. 196.
20 Poetics as «the general theory of the essential stuctures, properties, or connections actually existing in the literary work». New Princeton’s Encyclopedia of Poetry and Poetics, Princeton, N.J., 1993; p.1331.
Le texte seul est utilisable sous licence CC BY-NC-SA 4.0. Les autres éléments (illustrations, fichiers annexes importés) sont « Tous droits réservés », sauf mention contraire.