1On trouvera ci-dessous le texte original des citations russes figurant en traduction dans le corps de l’ouvrage. Sont inclues toutes les citations de Tchernychevski, ainsi que les citations d’autres auteurs constituées d’au moins une phrase entière.

Introduction

2L’Homme nouveau
Tout ce qui avait traditionnellement...
Bcе, традиционно существовавшее и принимавшееся ранее без критики, пошло в переборку. Все, – начиная с теоретических вершин, c религиозных воззрений, основ государственного и общественного строя, вплоть до житейских обычаев, до костюма и прически волос.

3J’eus un jour le courage...
Я однажды отважилась сказать моим подругам, что не люблю Некрасова; что не люблю Герцена — не отважилась бы. [...] мы имеем теперь две цензуры и как бы два правительства, и которое строже, — трудно сказать. Те, бритые и с орденом на шее, гоголевские чиновники отходят на второй план, а на сцену выступают новые, c бакенами и без орденов на шее, и они в одно и то же время и блюстители порядка и блюстители беспорядка.

4Les écrivains, dans leurs romans...
Писатели в своих романах и повестях большею частию стараются брать типы общества и представлять их образно и художественно, — типы, чрезвычайно редко встречающиеся в действительности целиком и которые тем не менее почти действительнее самой действительности.

5La littérature prédit...
Литература провидит законы будущего, воспроизводит образ будущего человека. [...] Типы, созданные литературой, всегда идут далее тех, которые имеют ход на рынке, и потому-то именно они и кладут известную печать даже на такое общество, которое по-видимому всецело находится под гнетом эмпирических тревог и опасений. Под влиянием этих новых типов современный человек, незаметно для самого себя, получает новые привычки, ассимилирует себе новые взгляды. приобретает новую складку, одним словом — постепенно вырабатывает из себя нового человека.

6Jamais, ni auparavant...
Никогда, ни раньше, ни после, писатель не занимал у нас в России такого почетного места. Когда на литературных чтениях (они начались тогда впервые) являлся на эстраде писатель, пользующийся снмпатиями публики, стон стоял от криков восторга, аплодисментов и стучанья стульями и каблyками. Это был не энтузиазм. а какое-то беснование, но совершенно верно выражавшее то воодушевление, которое вызывал писатель в публике.

7Les écrivains de fiction...
Беллетристы составляют ариергард направления, авангардом же дружно движущихся литературных полчищ являются публицисты.

8Ainsi donc, une terrible suspicion...
Bot какое страшное, если не прямое обвинение, то подозрение в нашем обществе могло возникнуть из такой пустой вещи, как красиво написанная легкомысленным человеком повестца, и какою оно тяжестью обрушилось и на ни в чем не повинный журнал, и на ни в чем не повинных работавших в нем сотрудников, и тем более на ни в чем не повинную учащуюся молодежь, и, наконец, также на не повинную ни в чем либеральную партию.

9Que Pissarev ait correctement...
Верно ли понял Писарев тургеневского Базарова, до этого мне дела нет. Важно то, что он в Базарове узнал себя и своих и добавил, чего недоставало в книге.

10Tous ces traits qui se manifestent...
Все резко выдающиеся черты их [«новых людей» в романе] — черты не индивидуумов, а типа [...] Эти общие черты так резки, что за ними сглаживаются все личные особенности. [...] Недавно зародился у нас этот тип и быстро распложается. Он рожден временем, он знамение времени, и, сказать ли? — он исчезнет вместе с своим временем, недолгим временем. [...] И он возвратится в более многочисленных людях, в лучших формах [...] тогда уже не будет этого отдельного типа, потому что все люди будут этого типа [...]

11C’est une chose étrange...
Странная вещь — это взаимодействие людей на книгу и книги на людей. Книга берет весь склад из того общества, в котором возникает, обобщает его, делает более наглядным и резким, и вслед за тем бывает обойдена реальностью. Оригиналы делают шаржу своих резко оттененных портретов, и действительные лица вживаются в свои литературные тени. В конце прошлого века все немцы сбивали немного на Вертера, все немки на Шарлотту; в начале нынешнего — университетские Вертеры стали превращаться в «разбойников», не настоящих, а шиллеровских. Русские молодые люди, приезжавшие после 1862 года, почти все были из «Что делать?», с прибавлением нескольких базаровских черт.

12Que faire ? était prophétique...
«Что делать?» в своем роде пророк. Многое, что представлялось ему [Чернышевскому] как греза, свершилось воочию: новые люди разошлись [...] по городам и весям, тщаться на практике осуществить уроки учителя, далеко уже превзойдя его надежды, еще запечатленные некоторой сантиментальностью [...] И теперь, как прежде, беда именно в том, что Кирсановы могут быть профессорами, Мерцаловы иереями, их приятели мировыми судьями, членами судов, полковниками генерального штаба, тайными советниками [...]

13Le désir de se différencier...
Желание ни в чем не походить на презренных филистеров простиралось на самую внешность новых людей, и, таким образом, появились те пресловутые нигилистические костюмы, в которых щеголяла молодежь в течение 60-х и 70-х годов. Пледы и сучковатые дубинки, стриженные волосы и космы сзади до плеч, синие очки, фра-дьявольские шляпы и конфедератки, — боже, в каком поэтическом ореоле рисовалось все это в те времена и как заставляло биться молодые сердца […]

14L’ancien regarda mes cheveux longs...
[...] заметил [...], глядя на мои длинные волосы, очки и толстую палку: «ну, видно вы проглотили всю бездну премудрости нигилизма».

15L’aristocratisme...
Аристократизм с его внешним благообразием, изяществом, блеском и величием, был высшею формой нашей тогдашней культуры. Но этот красивый цветок вырос на почве крепостного права, которое совершенно перепутывало все понятия.

16Nikolaï Tchernychevski
Il y a des noms...
Есть имена, которые покрывают собою духовную работу целого поколения, деятельность огромного числа лиц, иной раз лиц очень самостоятельных и сильных. Имя одного человека становится выразителем массового движения — движения не темной массы, а целых интеллтентных групп [...] Для молодого поколения 60-х годов, в его радикальных группах разных оттенков, имя Чернышевского было таким условным именем […]

17Il y eut un temps...
Было время, когда Россия стояла на здоровом и много обещавшем пути: это были первые годы царствования Александра II. Но потом началось революционное брожение, и все спуталось, и так идет до сего дня. Всему виновник Чернышевский: это он привил революционный яд к нашей жизни.

18Des indicateurs m’annoncent...
Мне доносят, что подготовляется движение, я посылаю за Чернышевским, говорю ему: «Пожалуйста, устройте, чтобы этого не было». Он дает мне слово, и я еду к государю и докладываю, что все будет спокойно.

19Arrive le moment des toasts...
являются тосты — за Н. Г. Чернышевского первым долгом, потом мы воспеваем вольность, свободу, браним все и всех без пощады, начинвя с Н.П. [Николая Павловича, т.е. Николая I] — нy, да ты, я думаю, догадываешься с кого... потому что не может быть, чтобы тебе в душу не запали слова Николая Гавриловича, нашего просветителя.

20Tchernychevski exerçait une influence…
Чернышевский имел на нас [...] сильное и прямое влияние. Его мы знали наизусть, его именем клялись, как правоверный магометанин клянется Магометом, пророком Аллаха.

21A eu l’occasion de voir des vieillards...
случалось видеть семидесятилетних стариков, для которых «Современник» был «учебником жизни» и руководителем для правильного понимания разрешавшихся тогда вопросов.

22Se considéraient comme...
[...] считали себя [...] какими-то Жаннами д’Арк, призванными к пересозданию человечества, в сопровождении своих поклонников, разумеется.

23Un tel détournement...
[...] что такое извращение идеи супружества разрушает и идею семьи, основы гражданственности, что то и другое прямо противно коренным началам религни, нравственности и общественного порядка и что сочинение, проповедующее такие принципы и воззрения, в высшей степени вредно и опасно.

24Katkov et moi...
Мы с Катковым не могли прийти в себя от недоумения и не знали только, чему удивляться более: циничной ли нелепости всего романа или явному сообщничеству существующей цензуры.

25Il n’est pas exagéré de dire...
Я нимало не преувеличу, когда скажу, что мы читали роман чуть не коленопреклоненно, с таким благочестием, какое не допускает ни малейшей улыбки на устах, с каким читают богослужебные книги.

26Влияние романа было колоссально на все наше общество.

27Une manne céleste...
Никакой манне небесной не обрадовались бы так люди, погибающие от голода, как обрадовалась этому роману молодежь, доселе бесцельно шатавшаяся по Петербургу. Он был для нее точно озарением, посланным свыше. Они начали делать именно то, что должны были делать по прямому смыслу романа в настоящем.

28Nous fîmes de ce roman...
мы сделали из романа какой-то Коран, в котором искали и находили не только общее руководство правильной жизни, но и частные указания как поступать в отдельных случзях.

29Depuis l’arrivée de l’imprimerie...
C теx nop, как завелись типографские станки в России и вплоть до нашего времени, ни одно печатное произведение не имело в России такого успеха, как «Что делать?».

30Que faire ? N’est pas seulement...
«Что делать?» — не только энциклопедия, справочная книга, но и кодекс для практического применения «нового слова».[...] Под формой романа (формой неуклюжей, крайне аляповатой) предложено полное руководство к переделке всех общественных отношений, но главным образом — к переделке отношений между мужчиними и женщинами. [...] За 16 лет пребывания в университете мне не удалось встретить студента, который не прочел бы знаменитого романа еще в гимназии; а гимназистка 5-6 класса считалась бы дурой, если бы не ознакомилась с похождениями Веры Павловны. В этом отношении сочинения, например, Тургенева или Гончарова – не говоря уже о Гоголе и Пушкине – далеко уступают роману «Что делать?»

31Partout, on se mit à créer...
всюду начали заводиться производительные и потребительные ассоциации, мастерские, швейные, сапожные, переплетные, прачечные, коммуны для общежития, семейные квартиры с нейтральными комнатами и пр. Фиктивные браки с целью освобождения генеральских и купеческих дочек из-под ига семейного деспотизма в подражание Лопухову и Вере Павловне сделались обыденным явлением жизни, причем редкая освободившаяся таким образом барыня не заводила швейной мастерской и не рассказывала вещих снов, чтобы вполне уподобиться героине романа.

32Je fus élevé dans Tchernychevski...
я воспитывался на Чернышевском, и один из героев его романа «Что делать?» Рахметов был идеалом. Конечно, я не решался спать на гвоздях, но на голых досках спал год. Мало того, я старался есть как можно меньше и пищу выбирал самую простую.

33Il y eut des exemples...
Были примеры, что дочери покидали отцов и матерей, жены — мужей, некоторые шли даже на все крайности, отсюда вытекающие [...].

34C’eût été un crime...
Это было бы преступлением, посягательством с моей стороны на ее свободу, так как я был ее законный муж.

35La conversation traita d’abord...
разговор начался с разных моральных и общественных тем, свелся по ассоциации идей и на вопрос любви, и закончился признанием.

36La vie qui y est décrite...
Жизнь, описанная в ней, перекликалась с нашей.

37Notre vie à tous deux...
Наша с тобой жизнь принадлежит истории.

Notes

38Les jeunes gens seront inspirés...
[...] молодежь проникнется глубочайшим уважением и пламенной любовью к распластанной лягушке [...] Тут-то именно, в самой лягушке-то и заключается спасение и обновление русского народа.

Chapitre 1. Exposition

39Dans notre entourage immédiat...
В ближайшем кругу не было человека, имевшего какое-нибудь понятие о Петербурге. Это была неведомая, опаленная страна, пребывание всех властей, с особенными нравами и великими житейскими трудностями […]

40Je ne ressens rien…
и ничого не чувствую, ровно ничего. (I, 113)

41Depuis Hegel...
Начиная Гегелем и Фейербахом и кончая лубочными французскими романами, Чернышевский прочитал все.

42Le journal intime
Tout ce qui était spontané…
Все в самом деле непосредственное, всякое простое чувство было возводимо в отвлеченные категории и возвращалось оттуда без капли живой крови, бледной алгебраической тенью. [...] Самая слеза, навертывавшаяся на веках, была строго отнесена к своему порядку, к «гемюту» или к «трагическому в сердце [...]».

43Je m’assois...
Я сажусь за дело, перевожу с немецкого или делаю что-нибудь другое, — и что же? я дрожу от холода, руки мои не в состоянии держать перо, животная сторона моя громко дает о себе знать. Я бросаю перо и иду — куда-нибудь, иногда в лавку Глазунова, где часов шесть сряду болтаю черт знает что. В другое время, только что разделаюсь, то есть разохочусь делать, пользуясь гармоническим состоянием души, — и вдруг получаю записку, где мне напоминают, что за взятые мною 500 р. надо заплатить за месяц 30 р. асс[игнациями], а в ответ пишу, нельзя ли этих денег за меня заплатить, да еще достать мне сот восемь за такие же проценты […]

442 [décembre 1848]…
2 [декабря 1848 года], 11 [часов]. — Было менее холодно, чем вчера, и я сумел, особенно, когда шел в университет, весьма хорошо закутаться, так что уши нисколько не озябли. Теперь во второй раз зимою ходил без калош, между прочим по экономии: не достанет ли этой пары сапогов и старых калош до лета? Конечно, нет, но все-таки. В университет пошел в 10 ½; не пошел к Грефе, как и хотел, а в библиотеку, где читал «Revue d. d. Mondes» критические статьи Limayrac’а — пошлость, так же, как и замечания о бездушии, непостоянстве и проч. отсутствии принципов у Бенж. Констана. Чудаки, — они думают, если человек в негодовании говорит: «я не верю, люди подлы и глупы», так это в самом деле потому, что он менее их одарен душою, жаждущей верить, любящей человека, а не потому, чтo, напротив, у него эти силы жаднее ищут удовлетворения и что горше для него несообразность действительного с разумным? (I, 185)

45Au début, je me tenais...
Сначала я стоял у двери, которая ведет в их комнату, где стоят фортепьяна, после у двери у входа; во все это время танцевали шесть или во всяком случае четыре пары [...] Сначала (1 кадриль) она стояла на месте “л”, мы с Ив. Вас. в дверях “б” — я все смотрел на нее, почти не спуская глаз. (I, 210)

46En tout, j’ai marché...
Я ходил всего: от Максимовича к Булычеву и назад около 100 минут, после к Ал. Фед. 16 мин., оттуда домой снова 16, оттуда к Булычеву еще 50 или 48 хотя, всего 180 мин. = 3 часа — и оттуда на дачу пришел без ¼ 9, между тем как у Булычева был в 6, — по крайней мере 2 ½ часа — итак, 5 ¼ часа, 32 версты. (I, 278)

47Alors que nous marchions...
Когда шли (у угла на повороте с проспекта во 2-ю линию, когда идешь мимо казармы), мне мелькнуло чувство, что не хороша у нее походка. (I, 71)

48Les sentiments sont déterminés...
[...] чувствования зависят не от места, а от времени. (I, 99)

49Peut-être le cœur...
[...] вообще верно чувствительность изнутри, а не извне [...] так и волнение сердца не от событий, а так от чего-то беспричинного. (I, 99)

50Trois ou quatre larmes...
выкатилось 3-4 слезы. (I, 53)

51L’entrelacement de la vie et de l’écriture
Mon Dieu…
Боже мой, как подробно писано! Все, решительно все с стенографической подробностью! [...] Ведь целых 44 простых и 10 двойных страниц! [...] написал целых 64 страницы! Ведь это выйдет: 64 × 27 (строк) × 80 (буквы в строке) = 138 200 букв! Ведь это 140 страниц обыкновенной печати! ведь это, наконец, целая повесть. Вот плодовитый писатель! (I, 471)

52Je n’arrête pas d’écrire...
Я пишу все романы. Десятки их написаны мною. Пишу и рву. Беречь рукописи не нужно: остается в памяти все, что раз было написано. И как я услышу от тебя, что могу печатать, буду посылать листов по двадцати печатного счета в месяц. (XV, 87)

53Il lui arrivait de se réveiller...
Бывало и ночью проснется, вскочит и начнет писать.

54Entre l’estrade...
Между эстрадой и передним полукругом аудитории, несколько правее и левее эстрады, стояли два стола, за тем, который был налево перед эстрадой (если смотреть из середины полукругов к эстраде), сидели шесть стенографов, все шестеро были молодые люди, за другим пять стенографисток и мужчина лет тридцати пяти или несколько побольше, он, очевидно, был главой этого общества стенографисток и стенографов. (XIII, 788)

55la capture du passage…
[...] уловление драматических переходов одного чувства в другое, одной мысли в другую. [...] о таинственном процессе, посредством которого вырабатывается мысль или чувство. [...] нам представляются только два крайних звена этой цепи, только начало и конец психического процесса. [...] едва уловимые явления этой внутренней жизни, сменяющиеся одно другим с чрезвычайною быстротою и неистощимым разнообразием. (III, 425-426)

56L’intermédiaire : Lobodovski
Fin avril...

57В конце апреля 1848 г. сказал мне Василий Петрович Лободовский, что он женится. (I, 29)

58J’aime Vassili Petrovitch...
Люблю Василия Петровича, люблю. (I, 68)

59Nous nous mîmes finalement...
Мы, наконец, стали говорить о переворотах, которых должно ждать у нас; он [Лободовский] воображает, что он будет главным действующим лицом. (I, 363) [Лободовский] говорил мне, чтобы я был вторым Спасителем, о чем он не раз и раньше намекал. (I, 281)

60V. P. est vraiment...
В. П. истинно великий человек. Велик по сердцу, может быть, еще более, чем по уму. (I, 115)

61Voici la principale raison...
[...] главная причина жениться: это существо, которое я буду обязан сделать счастливым, будет для меня необходимым побуждением к деятельности. (I, 29)

62Je suis en train...
Начинаю быть деятельным. (I, 33)

63Si quelque chose...

64Если пробудилась во мне, то только физическая сторона. (I, 30)

65Cela va peut-être...
может быть из этого выйдет перемена моего характера, и, кажется. Я довольно чувствую в себе что-то похожее на понимание сладости любить в смысле любви к возлюбленной, между тем как раньше я серьезно не думал об этом: бредни были физические, а потребности любить не было (I, 37)

66Juste avant de faire...
[...] перед совершением окончательного действия. (I, 36)

67Je n’aimais pas...
не любил Вас. Петр. и думал, что вовсе нет у меня любви. (I, 59)

68Je crois qu’à l’avenir...
Я верно после буду привязан к ней и из-за нее самой, вместо того, чтобы быть привязанным из-за Вас. Петровича. (I, 35)

69Je la regardais...
смотрел [...] собственно в надежде и желания убедиться, что Вас. Петр. должен быть очарован этим, особенно когда она будет образована. (I, 148)

70Je peux beaucoup renforcer...
я могу много содействовать его любви к ней, и поэтому, хотя мне самому незаметно это, чувство долга и желание счастья ей (оно зависит от любви его), — т.е. ему, потому что и он не выдержит со своим характером, если не сделает ее счастливою, — заставляет меня беспрестанно думать о ней. (I, 36)

71Il n’a plus la force...
он уже не в силах, т.е. не хочет понять это простое, милое создание, которое досталось ему законным образом. (I, 83)

72Cela vient bien sûr...
это, конечно, оттого, что охоты нет, а охоты в нем нет почти ни к чему. (I, 286)

73Alors que nous marchions...
Переходим мы по камням от Введснской церкви к мосту, он [Лободовскии], оглянувшись, сказал: «Право. если найдет слишком тяжелая минута, я узнаю, у кого есть 1 000 р. сер[ебром] в кармане, и украду; половину отдам Наде, половину домой, а сам пойду в Сибирь». (I, 98)

74Cela, c’est l’aspect...
Это с материальной стороны, а кроме того‚ есть и нравствснная, сердце. (I, 99)

75Les ressources de la culture
Désires-tu vivre...
Хочешь ли ты жить с ним в абсолютной любви? Это тоже интересно. Скажи же мне, ты нашла, что твой муж жнвст в абсолюте, но чем же он связан с ним — картошкой или изрекаемыми им глупостями? Нет, Варенька, он стоит вне абсолюта, он и абсолют это — две крайности, которые никогда не соприкоснутся.

76Notre amour, Maria...
Наша любовь, Мария, заключает в себе зерно освобождения человечества [...] Наша любовь, Мария, будет пересказываться из рода в род; все последующие поколения сохранят нашу память, как святыню.

77Relations de tous les jours...
ежедневные, домашние, так сказать, будничные отношения людей […] которые только для поверхностных наблюдателей могут казаться ничтожными, а которые в сущностн играют самую важную роль в вопросе человеческого счастья.

78Je n’ai jamais aimé...
Я никогда не любил. Любовь у меня всегда была прихоть воображения, потеха праздности [...] Действительность есть поприще настоящего, сильного человека, — слабая душа живет в Jenseits.

79Une nouvelle ère...
Наступила новая эпоха [...] Новый мир нам открылся. [...] Не могу описать тебе, с каким чувством услышал я эти слова — это было освобождение [...] Слово «действительность» сделалось равнозначительным слову «Бог».

80La réalité : voilà le maître-mot...
Действительность — вот лозунг и последнее слово современного мира! Действительность в фактах, в знании, в убеждениях чувства, в заключениях ума — во всем и везде действительность есть первое и последнее слово нашего века.

81Hâtez-vous de vivre...
Спешите жить, пока живется. Любите искусство, читайте книги, но для жизни (т.е. для женщины) бросайте и то и другое к чoрту.

82Connaître Goethe...
знание Гете, особенно второй части «Фауста» […] было столь же обязательно, как иметь платье.

83À Ienisseïsk...
в Енисейске одна купчиха любила повторять: «Наш ученый профессор Сеченов говорит, что души нет, а есть рефлексы».

84La réalisation de la métaphore
Rien de remarquable…
День прошел ничего, чувствовал только головою, кроме того, когда был у них [Лободовских] было несколько приятно сердцу. (I. 51) [...] я думал‚ но без сердца, только головою, и о нем и о ней [...] (I, 137) Во время разговора [с Лободовским] я сидел как будто в другом месте, совершенно бесчувственно сердцем, хотя головою чрезвычайно [...] Но сердце ничего не чувствовало и не чувствует — странно — как раньше было перед женитьбою его. (I, 100)

85C’est étrange, mon cœur…
Странно, сердце снова при постоянных мыслях о Над. Ег. Неспокойно, как это бывало в первые дни после их свадьбы; снова есть чувство, странно — что это такое? [...] И мне приятно это биение сердца или, лучше, не биение, а как-то особенным образом оно сжимается или расширяется и что-то в самом деле чувствуешь в нем. (I, 80)

86En fait, je n’attends...
Ведь я только жду первого повода, первой возможности и врежусь, и сердце этим стало шевелиться: в самом деле, я чувствую боль или приятное чувство в сердце, в физической части тела, как, напр., чувствую это и в наружных частях тела и в половых органах, и т.д. (I, 270-271)

87Je n’ai ressenti aujourd’hui...
ннчего почти нынешний день сердцем не чувствовал, и когда говорил с Вас. Петр., только тогда чувствовал несколько, но не так сильно. А он когда говорил, то дышал так тяжело, что было видно, так весь колышется. (I, 96)

88L’idéal
Je n’ai cessé de comparer…
все сличал хорошеньких с Надеждой Егоровной — все хуже [...] (I, 49) Воротился домой через Невский, смотрел картины и женщин: ни одной лучше Над. Ег. (I, 111) Должно сказать, что я постоянно сравниваю всех — и картины, и живых — с Над. Ег. (I, 116)

89J’ai regardé avec soin...
Я смотрел внимательно. старался отыскать что-нибудь, что было бы не так, как следует в ее лице, и не мог найти ничего; оно мне показалось весьма, весьма хорошо, обворожительно, и мне показалось (однако не могло истребить сомнения у меня), что мои сомнения насчет ее красоты, решительной красоты, — вздор; что грубого у нее в лице ничего решительно нет, следовательно. однако я еще колеблюсь сомнением. (I, 76)

90Les ailes de son nez...
нос по бокам показался не так, как должен был бы быть. Я думаю, это ошибка с моей стороны. (I, 134)

91Je suis passé par...
шел по Невскому смотреть картинки. У Юнкера много новых красавиц; внимательно, долго рассматривал я двух, которые мне показались хороши, долго и беспристрастно сравнивал и нашел, что они хуже Над. Ег., много хуже, потому что в ее лице я не могу найти недостатков, а в этих много нахожу, особенно не выходит почти никогда порядком нос, особенно у этих красавиц, у переносицы, и части, лежащие около носа по бокам, где он подымается, да, это решительно и твердо (I, 83)

92Le front de Nad. Ieg....
Лоб у Над. Ег. показался каким-то слишком выпуклым посредине и в лице показалось что-то простонародное. (I, 205)

93Assez grande...
довольно высокого роста, по крайней мере, много выше Над. Ег., тонкая, весьма стройная, весьма белое лицо, глаза прекрасные, черты чрезвычайно правильные, умные, несравненно лучше всего, что было тут. (I, 290)

94Il s’agissait évidemment...
Они были, очевидно, очень знатные люди, что видели все по их чрезвычайно милым манерам. (XV, 177)

95Cette jeune fille était...
Красавица, дивная красавица была та девушка, — иначе не могла ж бы она понравиться мне. (XV, 203)

96Timidité
La rupture entre l’homme...
Разрыв современного человека со средой, в которой он живет, вносит страшный сумбур в частное поведение.

97Avant les réformes...
В дореформенное время петербургский студент был по преимуществу благовоспитанный юноша и светский молодой человек.
La roture — единственная гавань, в которую можно спрыгнуть с тонущего дворянского судна.

98Il y a là des pensées...
Мысли есть прекрасные, даже положения, и все полито из семинарски-петербургски-мещанского урильника [...]

99Avec les procédés...
[...] с приемами подъяческого круга, торгового прилавка и лакейской помещичьего дома.

100Messieurs, blâmez-en...
Вините, господа, Белинского: это он причиной, что ваше дворянское достоинство оскорблено, и вам приходится сотрудничать в журнале вместе с семинаристами [...] Как видите, не бесследна была деятельность Белинского, проникло-таки умственное развитие и в другие классы общества.

101On comprend bien...
Понятно, что туда, где люди этой среды, чувствуя свою силу, появлялись как домой, они вносили н свои приемы общежития. Я говорю здесь не о родословных, а о той благовоспитанности, на которую указывает французское выражение: «enfant de bonne maison», рядом с его противоположностью.

102Une chose me ronge...
Одно меня ужасно терзает: робость моя и конфузливость не ослабевают, а возрастают в чудовищной прогрессии. Нельзя в люди показаться: рожв так и вспыхнет, голос дрожит, руки и ноги трясутся, я боюсь упасть. Истинное Божие наказание! Это доводит меня до cмертельного отчаянья. Что за дикая странность? [...] я просто боюсь людей, общество ужасает меня. Но если я вижу хорошее женское лицо: я умираю — на глаза падает туман, нервы опадают, как при виде удава или гремучей змеи, дыхание прерывается, я в огне. [...] я болен, друг, страшною болезнию — пожалей меня.

103Je me suis souvenu...
Вспомнил я рассказ матери моей. Она была охотница рыскать по кумушкам‚ чтобы чесать язычок; я‚ грудной ребенок, оставался с нянькою, нанятою дсвкою: чтоб я не беспокоил ее своим криком, она меня душила и била. Может быть — вот причина. [...] Потом: отец меня терпеть не мог, ругал, унижал, придирался, бил нещадно и площадно — вечная ему память! Я в семействе был чужой. Может быть — в этом разгадка дикого явления.

104Alors que mon père...
А мой отец пил, вел жизнь дурную, хотя от природы был прекраснейший человек, и оттого я получил темперамент нервический.

105Un certain samedi...
Раз в субботу, накануне Нового года, хозяин вздумал варить жженку en petit comité, когда главные гости разъехались. Белинский непременно бы ушел, но баррикада мебели мешала ему, он как-то забился в угол, и перед ним поставили небольшой столик с вином и стаканами. Жуковский, в белых форменных брюках с золотым «позументом», сел наискось против него. Долго терпел Белинский, но, не видя улучшения своей судьбы, он стал несколько подвигать стол; стол сначала уступал, потом покачнулся и грохнул наземь, бутылка бордо пресерьезно начала поливать Жуковского. [...] сделался гвалт [...] во время этой суматохи Белииский исчез и, близкий к кончине. Пешком прибежал домой.

106Милый Белинский! как его долго сердили и расстраивали подобные происшествия, как он об них вспоминал с ужасом — не улыбаясь. А похаживая по комнате и покачивая головой.

107Si j’avais une femme...
Если бы у меня была женщина, с которой я мог бы делить свои чувства и мысли до такой степени, чтоб она читала даже вместе со мною мои (или, положим, все равно — твои) произведения, я был бы счастлив и ничего не хотел бы более. Любовь к такой женщине и ее сочувствие — вот мое единственное желание теперь. [...] сознание полной бесплотности и вечной неосуществимости этого желания гнетет, мучит меня, наполняет тоской, злостью, завистью.

108Rappelez-vous...
Помните, мы шли как-то с Вами по линии Васильевского острова, с нами повстречалась хорошенькая, бы мне сказали: «да, их здесь много, да все они не наши».

109Je refusais d’être introduit...
не согласился быть введенным к ним в дом, потому что [...] неловко: не говорю по-французски, не танцую, наконец, нехороша одежда и мало денег [...] (I, 249) Эта Бельцова должно быть порядочная девушка и должно быть умная; мне бы хотелось познакомиться с нею, если бы я был в состоянии держать себя в обществе, как должно, а то ни говорить по-французски, ни танцовать, да и, главное, слишком неуклюж, семинарист в полной форме. (I, 344)

110À l’époque dont je parle...
Мое любимое и главное подразделение людей в то время, о котором я пишу, было на людей comme il faut и на comme il ne faut pas. Второй род подразделялся еще на людей собственно не comme il faut и простой народ. Людей comme il faut я уважал и считал достойными иметь со мной равные отношения; вторых — притворялся, что презираю, но в сущности, ненавидел их, питая к ним какое-то оскорбленное чувство личности; третьи для меня не существовали — я их презирал совершенно. Мое comme il faut состояло, первое и главное, в отличном французском языке и особенно в выговоре. Человек, дурно выговаривавший по-французски, тотчас же возбуждал во мне чувство ненависти. «Для чего же ты хочешь говорить, как мы, когда не умеешь?» — с ядовитой усмешкой спрашивал я его мысленно.

111Ne pouvait pas voir leurs visages...
Я не одну не мог видеть в лицо [...] я решительно не знаком был ни с кем, решительно ни с кем, и должен сказать, совершенно не видел женщин. (I, 259)

112Mon idée est désormais...
жениться теперь моя дума [...] и этот вечер будет иметь большое влияние на меня, и кажется, что он двинет меня намного вперед: мне сильно хочется и танцовать, и бывать на вечерах, и проч.‚ хотелось бы также и рисовать, и говорить по-французски и немецки для этого необходимо. (I, 212)

113C’est très étrange...
Странное дело: несколько дней тому назад я почувствовал в себе возможность влюбиться, а вчера ни с того ни с сего вдруг мне пришла охота учиться танцевать. Чорт знает, что такое. Как бы то ни было, а это означает во мне начало примирения с обществом. [...] Точнее выразился бы Н. А.‚ если бы сказал: «Начало того, что я вовлекаюсь в жизнь». (X, 55-56)

114Comme cette inquiétude...
Как странно началось во мне это тревожное движение сердца! В первый раз шевельнулось оно во мне, когда я услышал от Б. К., что кн. Трубецкая, очень бедная девушка, выходит за Морни... С тех пор я не знаю покоя и социальные вопросы переплелись в моей голове с мыслями об отношениях моих к обществу, в котором мне иммено суждено жить. Вместо теоретических стремлений начинается какая-то лихорадочная жажда деятельности, — и деятельности живой, личной, а не книжной неопределенно-безличной и отвлеченной. Что-то будет?.. (X, 58)

115J’étais puérilement persuadée...
Я же по-детски была убеждена, что он никогда не болтает пустяков для забавы и никогда не смеется просто, потому что ему смешно или весело, а только насмехается с нравоучительной целью — для обличения, как говорилось тогда.

116Du chic et de la classe...
Я помню с каким шиком и смаком две барышни уписывали ржавую селедку и тухлую ветчину из мелочной лавочки, и я убежден, что никакие тонкие яства в родительском доме не доставляли им такого наслаждения, как этот плебейский завтрак на студенческой мансарде.

Notes

117Lis les Confessions...

118[...] прочтите «Confessions» Руссо, там рассказывается многое из моей жизни, но далеко не все. (XV, 360)

119Je me sens si proche…

120Многие страницы его [Руссо] так близки мне, что мне кажется я их написал сам.

121D’une voix tremblante…

122Я ему дрожащим голосом рассказывал «Двойника», и он сначала думал, что это я писал. (I, 365)

123Tandis que je les regardais...

124Я и тут, глядя на них, думал о тех ясных и целомудренных семьях первых протестантов, которые безбоязненно пели гонимые псалмы, готовые рука в руку спокойно и твердо идти перец инквизитора. Они мне казались братом и сестрой […]

125Un jour, je voulus...

126Раз я хотел похвастаться перед ними своими знаниями в литературе, в особенности французской, и завел разговор на эту тему. К удивлению моему оказалось, что, хотя они выговаривали иностранные заглавия по-русски, они читали гораздо больше меня [...] Пушкин и Жуковский были для ник литература (а не так, как для меня, книжки в желтом переплете, которые и читал и учил ребенком) [...] В знании музыки в тоже не имел перед ними никакого преимущества [...] Одним словом, все, чем я хотел похвастаться перед ними, исключая выговора французского и немецкого языков, они знали лучше меня и нисколько не гордились этим.

127Et je me dis…

128«Думаю себе: я не умею обходиться в гостиных, не умею болтать по-французски, как другие, и завидно мне бывало салонным господам. Ну, да думаю, зато я образован, как никто [...] да я и не знаю никого с этим всесторонним и глубоким образованием. Есть ли наука, в которой я не чувствовал бы в себе силы сделать открытия — филология, история, а естественные науки? Все мне знакомо […]

Chapitre 2. Récapitulation : le mariage

129Sur la signification du mariage
Amour ne rimait pas...
любовь нисколько не рифмовала с браком и вообще с действительностию жизни.

130Je dois me marier...
мне должно жениться уже и потому, что через это я из ребенка, каков я теперь, сделаюсь человеком. Исчезнет тогда моя робость, застенчивость и т.д. (I, 483)

131Je dois me fiancer...
Я должен стать женихом О.С.‚ чтобы получить силу действовать, иначе — На путь по душе / Крепкой воли мне нет. (I, 482)

132J’ai désormais mon idée...
Теперь у меня своя мысль — жениться и perpetuum mobile. (I, 286)

133Enseignant
Je vis qu’il me fallait…
[...] я увидел необходимость знать много вещей [...] чтоб сблизиться с девицами и молодыми женщинами, чтобы проложить себе путь в общество их и, следовательно, путь к тому, чтобы избрать одну из них в подруги жизни. (I, 211)

134Je pense que m’introduire…
Сближение с этим домом порядочным введет меня в круг порядочных людей, думаю я [...] приучусь быть как следует, держать себя как следует, стану через несколько времени говорить по-французски, по-немецки, одним словом — стану, как должно быть. (I, 273)

135Ainsi, on entrevoit...
Итак, рисуется светская жизнь, блистание некоторое умом, знаниями, языком острым, остроумием, некоторая перспектива приятного общества, приятного существа, с которым несколько раз в день видеться и говорить, некоторые виды на обеспечение будущности и т.д. (I, 273)

136Je m’attends ainsi...
Вот я и ожидаю, что миленькая, хорошенькая, умная и т.д., что я сближусь с нею, понравлюсь ей — т.е., само собою разумеется, не что-нибудь вроде любви и т.д., а, во-первых, буду иметь приятное общество, во-вторых, приучу держать себя как следует с женщинами, приучусь знать их и т.д. — о любви у меня в мыслях нет и помину. (I, 273)

137Car ce n’est pas à cause...
ведь это не я, а моя одежда, и то, что пришел пешком. (I, 267)

138J’ai fait un long rêve...
мне снилась долгая история о том, что я поступил в какое-то знатное семейство учителем сына (лет 7 или 8), и собственно потому, что мы с этою дамою любим друг друга — или собственно она любит меня и хочет этого, я тоже люблю ее, а до этого почти мы не знали с ней друг друга. Она белокурая, высокая, волоса даже весьма светлорусые, золотистые, такая прекрасная. Я у нее целовал 2-3 раза руку в радости, что она заставляет меня жить в их домe. Муж ее человек пожилой, глупый довольно, с брюхом, несколько надутый или собственно не то что надутый, а так. Итак, я чувствовал себя весьма радостным от этой любви с нею, с наслаждением целовал ее руку (которая, кажется, была в перчатке и еще темного цвета). Собственно для нее уладил я с мужем, который не слишком-то тянулся за мной, но я сначала был разошедшись с ним, после сам завязал снова дело и сказал ему, что я-таки поселяюсь у них, потому что она так велела или желала, или просто сказала: живи у нас. Никакой мысли плотской не было (каким образом? это странно), решительно никакой плотской мысли, а только радость на душе, что она любит меня, что я любим. (I, 300-301)

139À cette époque les histoires...
Романы иначе и не начинались тогда, как вдруг появлялся «он» и поражал «ее» обширностью знаний п начитанностью, глубиной идей и головокружительной новизною смелых взглядов […] [Но в то время] молодые развиватели не только не дерзали еще увозить барышень из родительских усадеб на славный путь труда и борьбы, но не отваживались и на мало-мальски смелый шаг в любовном отношении, и большинство романов оканчивались таким же малодушным отступлением в решительную минуту, каким отличались и Рудин, и герой «Аси», и Молотов.

140Je décidai ce jour-là…
Я решился в этот день высказать ей любовь и какие тут мысли вертелись у меня в голове! Она весьма хороша, но не образована. Я предложу ей давать уроки; конечно, без платы. И я буду иметь потом удовольствие думать, что она обязана мне кое-чем все-таки. (I, 408)

141Je serai son professeur...
Я буду ее учитель, я буду излагать ей свои понятия, я буду преподавать ей энциклопедию цивилизации. (I, 535)

142Il suffit de développer...
Нужно только развить этот ум, этот такт серьезными беседами, и тогда посмотрим, не должен ли я буду сказать, что у меня жена Mme Staël! (I, 475-476)

143Voici quelle fut ton influence...
Вот каково было твое влияние на русскую литературу, моя милая подруга: половиной деятельности Некрасова, почти всею деятельности Добролюбова и всей моей деятельности русское общество обязано тебе. (XV, 701)

144Votre influence sur la littérature...
развитию честных понятий в русской публике [...] так много содействовало ваше влияние на русскую литературу. (I, 757)

145L’être aimé
De quoi fallait-il parler...
О чем было говорить? До третьей кадрили я увидел, что она девушка бойкая и что с ней можно любезничать. [...] «О чем нам говорить? Начну откровенно и прямо: я пылаю к вам страстною любовью, но только с условием, если то, что я предполагаю в вас, действительно есть в вас». (I, 410)

146Journal de mes relations...
Дневник моих отношений с той, которая теперь составляет мое счастье.

147En fait, avant même...
Действительно, раньше, чем я в самом деле влюбился, я любил уверять, что я влюблен, как трезвый иногда любит притворяться пьяным. А вот вышло из смеха дело, из невероятного — действительное. (I, 548)

148Mais vous verrez...
«Но вы увидите, что я не увлекался, не ослеплялся, не обманывался, что я понимаю, что делаю; что я увлекся вами, потому что вы достойны того, чтобы увлечься нами». (I, 425)

149Les traits de son visage...
[...] по чертам лица она гораздо лучше всех, кого я видел в Саратове — в Петербурге ведь я никого не видел (кроме той хорошенькой девушки на выставке и молоденькой хозяйки Ив. Вас. Писарева в Семеновском полку на вечере). (I, 473) Она решительно умнее всех, кого только я не видывал! Это гениальный ум! Это гениальный такт! (I, 475)

150Ainsi, je l’aime...
Итак, я люблю ее. Я не надеюсь найти другую, к которой я бы мог так сильно привязаться, я даже не могу представить себе, никак не могу представить себе, чтобы могло быть существо более по моему характеру, более по моему сердцу, чтобы какой то бы ни было идеал был выше ее. Она мой идеал, или скажу просто: я не в состоянии представить себе идеала, который был бы выше ее, я не могу даже вообразить себе ничего выше, лучше ее. Она мой идеал, по идеал не потому, чтобы я идеально смотрел на нее: я вижу ее, как она есть, я не украшаю ее в моем воображении, нет — потому что в ней все, что может быть лучшего, все, что может пленять, обворожать, заставить биться радостью и счастьем мое сердце. (I, 485)

151Je ne dis pas...
«Я не говорю, чтобы я был в вас влюблен, потому что никогда не испытывал этого чувства и не знаю, то ли это, что я испытываю теперь, или что-нибудь еще другое.» (I, 436)

152Suis-je amoureux...
Влюблен ли я в нее или нет? Не знаю, во всяком случае мысль об «обладании ею», если употреблять эти гнусные термины, не имеет никакого возбуждающего действия на меня. (I, 533)

153Au début, et presque...
Сначала, и почти до самого 15 или 16 февраля, во мне преобладала крайность, я хотел жениться не иначе, как на весьма нуждающейся девушке, на девушке, которая была бы весьма бедная и беспомощная, чтобы она всю жизнь радовалась и тому немногому довольству, каким бы пользовалась со мною и какого никогда не видывала раньше. Но когда я узнал О.С., эта мысль у меня ослабела. (I, 478)

154Voici ce que je vais...
«Вот что я скажу вам. Вы держите себя довольно неосторожно. Если когда-нибудь вам случится иметь надобность во мне, вы если когда-нибудь... (я снова не знал, как сказать) вы получите такое оскорбление, после которого вам понадобился бы я, вы можете требовать от меня всего». (I, 416-417)

155Par son comportement libre...
Своим свободным обращением и лихим нравом Ольга Сократовна сразу освободила его от гнета застенчивости и отсутствия светскости, мешавших ему подойти к женщине.

156Alors, elle déplaça...
Вот, она переложила кусок со своей тарелки [...] И этой любезности мало: она сама стала резать ему кушанье, на его тарелке, склоняясь к нему [...] Опа ест мороженое с одной тарелки с ним [...] Кладет половину персика прямо ему в рот. (XIII, 172-173)

157Arrivent enfin les entrées...
Наконец закуска. [...] Она [Ольга Сократовна] кормила со своей руки Палимпсестова; я шалил, отнимал у него тарелку, которую держал он на ее коленах и которую после отдала она ему [...] (За закуской, когда она протянула руку Палимпсестову, чтобы положить ему в рот какое-то пирожное или сухарь, я поцеловал эту руку — общий смех и крик.) (I, 412)

158Il ne reste qu’une chose...
остается одно — приобретение возможности жениться. Да не просто в части возможности жениться, а по необходимости жениться. Мысль о женитьбе только тогда подействует на меня, когда я буду думать не «я хочу жениться», а когда я буду знать, что я должен жениться, что мне уж нельзя не жениться. (I, 482)

159Je ne peux pas refuser...
Я не могу отказаться. Это было бы бесчестно. (I, 480) [...] мне совестно перед собою не дать руки, которую хотели взять, чтобы выйти из пропасти. (I, 481)

160Un mariage calculé
Il n’est pas donné...
не всем суждено любить (т.е. влюбиться), быть любимым и жениться по любви, почувствованной и сознанной прежде, чем вошла в голову мысль о женитьбе [...] Кроме пошлого расчета есть еще расчет человеческий, имеющий в виду удовлетворение лучшей стороны своей человеческой природы.

161Mais croyez-moi...
«[...] Но поверьте — и впоследствии для вас, когда вы меня более узнаете, это будет понятно, что я поступаю рассчитано и совершенно благоразумно». (I, 431)

162Pourquoi Olga Sokratovna...
(1) Почему Ольга Сократовна моя невеста. (I, 472) (2) Почему я должен иметь невесту. (I, 481)

163Nous discutâmes quelque temps...
Мы толковали с ним о свободной воле, весьма немного, и отвергали возможность человеку управлять обстоятельствами; говорили, что нелепость «человек с твердою волею» и проч. — у него основание было не знаю что, у меня главным образом его пример: всякий дурак и я скажет, что тверже его нельзя найти человека, а он говорит, что решительно не имеет никакой воли. И сам тоже я. (I, 226)

164Admettons, admettons...
Пусть, пусть даже нет никаких сомнений во всех этих расчетах, будь это все, что решено в этот месяц, ясно как день, справедливо как арифметика. Господи! Ведь я все же равно не решусь!

165L’inversion des rôles
Les rôles étaient contraires...
[...] роли были наоборот против обыкновенного [...] мне делали предложение, я принимал его. (I, 425)

166Inutile de dire...
«Нечего говорить о том, что вы будете главою дома. Я человек такого характера, что согласен на все, готов уступить во всем — кроме, разумеется, некоторых случаев, в которых нельзя не быть самостоятельным». (I, 435)

167Je dois toujours obéir…
Я всегда должен слушаться и хочу слушаться того, что мне велят делать, я сам ничего не делаю и не могу делать ― от меня должно требовать, и я сделаю все, что только от меня потребуют; я должен быть подчиненным [...] Так и в семействе я должен играть такую роль, какую обыкновенно играет жена и у меня должна быть жена, которая была бы главою дома. А она именно такова. Это-то мне и нужно. (I, 473-474)

168Ce qu’Evguenia Iegorovna...
Что Евгения Егоровна скажет, то Гавриил Иванович и выполняет. У нас в семье только и было разговору: «Евгения Егоровна делала то-то, Евгения Егоровна распоряжалась так-то». Гавриил Иванович постоянно приводил ее слова.

169D’après moi, la femme...
«По моим понятиям женщина занимает недостойное место в семействе. Меня возмущает всякое неравенство. Женщина должна быть равной мужчине. Но когда палка была долго искривлена на одну сторону, чтобы выпрямить ее, должно много перегнуть ее на другую сторону. Так и теперь: женщины ниже мужчин. Каждый порядочный человек обязан, по моим понятиям, ставить свою жену выше себя ― этот временный перевес необходим для будущего равенства. Кроме того, у меня такой характер, который создан для того, чтобы подчиняться». (I, 444)

170Comment cela va-t-il...
Как это будет совершаться у нас? Я желал бы, чтоб это устроилось так, чтоб обыкновенно я бывал у нее по ее желанию, чтоб инициатива была не так часто с моей стороны. Но это противно всем обычным отношениям между полами? Что ж такого? У нас до сих пор все наоборот против того, как обыкновенно бывает между женихом и невестой: она настаивает, я уступаю [...] Почему ж не быть так и в половых отношениях? Обыкновенно жених ищет невесты, подходит к ней, заговаривает с нею — я наоборот, я дожидаюсь, чтоб она подошла ко мне и сказала: «Говорите со мною, сидите со мною». Так и тут — может быть и будет так: «Вы можете ныне быть у меня». — «Покорно благодарю, О. С.». (I, 534)

171Elle pense probablement...
она понимает, вероятно, только то, что не хочет, чтобы я надоедал ей, а я понимаю под этим то, что и вообще муж должен быть чрезвычайно деликатен в своих супружеских отношениях к жене. (I, 533)

172La libération du joug parental
D’un côté je suis presque…
В одном я почти совершенно уверен, — что мысль «не понравится», покажется «слишком верченою, слишком кокеткою», что эта мысль одно из тех нелепых произведений моей фантазии, которые рождает она в таком огромном количестве. Скорее понравится. Гораздо скорее. А если не понравится? [...] Что делать? (I, 494)

173Dites oui ou non...
«Да или нет, и через час или вы поедете знакомиться с родными моей невесты, или я убью себя». Это я сделаю. Это для меня вовсе не трудно даже. Это в моем характере. (I, 479)

174Si je n’ai pas le temps...
Если яда не успею запасти, думаю, что лучше всего будет разрезать себе жилы. Однако, предварительно прочитав, как древние поступали в этом случае, напр.‚ Сенека. (I, 480)

175J’ai été créé pour me soumettre...
Я создан для повиновения, для послушания, но это послушание должно быть свободно. А вы слишком деспотически смотрите на меня как на ребенка. «Ты и в 70 лет будешь моим сыном и тогда ты будешь меня слушаться, как я до 50 лет слушалась маменьки». Кто ж виноват, что ваши требования так велики, что я должен сказать: «В пустяках, в том, что все равно, — а раньше этими пустяками были важные вещи, — я был послушным ребенком. Но в этом деле не могу, не вправе, потому что это дело серьезное. [...] Я мужчина, наконец, и лучше вас понимаю, что делаю. А если станете упрямиться, — извольте, спорить я не стану, а убью себя». (I, 494)

176Le mardi de la semaine de Pâques…
Во вторник на святой хоронили мать, а в четверг — бабушку Анну Ивановну. Похоронили бабушку, вернулись с похорон, и в тот же день пришли обойщики украшать дом к свадьбе: перебивали мебель, повесили занавески по вкусу Ольги Сократовны, а их не выносили ни Чернышевские, ни Пыпины.

177Ne versa pas la moindre larme...
не проронил ни одной слезинки над трупом любимой матери […] Напротив, когда гроб опустили в могилу и зарыли землей, он, будто ни в чем ни бывало. закурил папиросу, взял под руку О. С., и оба пешком отправились домой.

178Je me sens désormais...
Теперь я чувствую себя человеком, который в случае нужды может решиться, может действовать [...] О, как мучила меня мысль о том, что я Гамлет! Теперь вижу, что нет; вижу. что я тоже человек, как другие, правда, не так много имеющий характера, как бы желал иметь, но все-таки человек не совсем без воли, одним словом человек, а не совершенная дрянь. (I, 480)

179perd courage devant l’épreuve...
робеет предстоящего подвига, бледнеет страшного вызова, колеблется и только говорит вместо того, чтобы делать.

180Je me sens un tout autre...
Я чувствую себя совершенно другим человеком [...] Я стал решителен, смел; мои сомнения, мои колебания исчезли. Теперь у меня есть воля, теперь у меня есть характер, теперь у меня есть энергия. (I, 500)

181Tu es la source...
Ты источник моего довольства самим собою, ты причина того, что я из робкого, мнительного, нерешительного стал человеком с силой воли, решительностью, силою действовать. (I, 514)

182O. S. !
О. С.! O. С.! О. С.! Нет, я люблю вас, потому что во мне в самом деле перемена. Я не теряю времени ни минуты без сожаления. Деятельность, деятельность! (I, 550)

183J’attends à chaque instant...
«я жду каждую минуту появления жандармов, как благочестивый христианин каждую минуту ждет трубы страшного суда. Кроме того у нас будет скоро бунт, а если он будет, я буду непременно участвовать в нем». (I, 418)

184Le troisième homme : un rival-médiateur
la difficulté qu’éprouve tout un chacun...
[...] о том, как трудно всякому человеку следовать своим убеждениям в жизни, как тут овладевают им и сомнение в этих убеждениях, и нерешительность, и непоследовательность, и, наконец, эгоизм действует сильнее, чем в случаях, когда он должен отвергать его для общепринятых уже в свете правил и т.д. (I, 325)

185Je serai toujours prêt...
«всегда буду по одному вашему слову готов стать вашим мужем». (I, 414)

186Un permis d’adultère : théorie et pratique
À Saint-Pétersbourg...
Окружит себя в Петербурге самою блестящею молодежью, какая только будет доступна ей по моему положению и по ее знакомствам, и будет себе с ними любезничать, кокетничать, наконец, найдутся и такие люди, которые заставят ее перейти границы простого кокетства. (I, 488)

187S’il apparaît une véritable...
А если в ее жизни явится серьезная страсть? Что ж, я буду покинут ею, но я буду рад за нее, если предметом этой страсти будет человек достойный. Это будет скорбью, но не оскорблением. А какую радость даст мне ее возвращение! (I, 513)

188Mais si j’étais...
Но если бы я был решительно уверен, что так будет — что бы я делал? Я знал бы, что через брак с ней буду несчастлив, но я не отступил [бы] от своего обязательства. (I, 489)

189Si elle, mon épouse...
«если она, моя жена, будет делать не только это, если она захочет жить с другим, для меня все равно, если у меня будут чужие дети, это для меня все равно {я не сказал, что я готов на это, перенесу это с горечью, но перенесу, буду страдать, но любить и молчать). — Если моя жена захочет жить с другим, я скажу ей только: „Когда тебе, друг мой, покажется лучше воротиться ко мне, пожалуйста, возвращайся, не стесняясь нисколько”». (I, 451)

190Te souviens-tu...
А помнишь, как мы читали Жака? О! если б для твоего счастья нужно было, чтоб я был Жаком, я был бы Жаком; я готов на всякую жертву. Но нет! что я говорю! Разве ты можешь любить другого? Разве ты можешь найти счастье с кем-нибудь, кроме Коли? Никогда, никогда!

191La conversation tourna...
разговор перешел к моим понятиям о супружеских отношениях. — «Неужели вы думаете, что я изменю вам?» — «Я этого не думаю, я этого не жду, но я обдумывал и этот случай». — «Что ж бы вы тогда сделали?» — Я рассказал ей «Жака» Жорж-Занда. «Что ж бы вы, тоже застрелились?» — «Не думаю», и я сказал, что постараюсь достать ей Жорж-Занда (она не читала его или во всяком случае не помнит его идей). (I, 528-529)

192Je cherche à propager...
Я проповедник идей, но у меня такой характер, что я ими не воспользуюсь; да если б в моем характере и была возможность пользоваться этою свободою, то по моим понятиям проповедник свободы не должен ею пользоваться, чтоб не показалось, что он проповедует ее для собственный выгод. (I, 444)

193Comment elle était assise...
как сиживала она здесь, окруженная молодежью [...] как многие мужчины ее любили [...] А вот Иван Федорович (Савицкий, польский эмигрант, Stella] ловко вел свои дела, никому и в голову не приходило, что он мой любовник... Канашечка то знал: мы с Иваном Федоровичем в алькове, а он пишет себе у окна.

194J’appris de la bouche...
я слышала от Ольги Сократовны, что один из товарищей и хороших знакомых Николая Гавриловича в Петербурге просил ее с ним поселиться, и у них по этому поводу было совещание втроем, один убедительно просит, другой колеблется, а третий говорит: «Если желаешь — ступай, я в претензии не буду. В этих делах человек должен быть свободен». И вот, колеблющаяся сторона осталась по старому.

195Les distractions folles...
Удалое веселье было стихией Ольги Сократовны. Зимой катанье на тройках с бубенцами, песнями, гиканьем. Одни сани обгоняют другие. Отчаянная скачка. Догонят или не догонят? «Догоним и перегоним», — с восторгом кричит она, схватит вожжи сама, стоит и правит. Летом пикники... Лодка...
На жизнь Ольга Сократовна смотрела, как на вечный, словно для нее созданный праздник. Она любила быть окруженной, но только теми, кто ей нравился, кто ею восхищался и кто был ей послушен [...]
О. С. рассказывала мне, что любила, незаметно для гостей, выбежать в разгар танцев на улицу, чтобы полюбоваться на залитые светом окна своей квартиры, и говорить прохожим: «это веселяться у Чернышевских».

196La maison était pleine...
Полон дом гостей, а Ник. Гавр. стоит в передней за конторкой и пишет.

197Dans la cinquième partie...
В пятой части скандал Князя должен быть слишком крупен. Публичное оскорбление (жена Ч[ернышевского]). Объяснение Князя, Флигель-адъютанта, почти дуэль.

198Vous pensez qu’en Sibérie...
Вы думаете, что в Сибири мне жилось не хорошо? Я только там и счастлив был.

199Mais en substance…
Но в сущности она будет весьма верною женой, верною, как немногие. (I, 513)

200Modifier la réalité
Je me mariai...
Я женился, мой милый, с совершенною уверенностью, что вообще никакая жена не стала бы любить меня, а моя невеста — меньше всякой другой девушки может любить меня. (XIII, 138-139)

201Je n’ai pas fait d’études...
Я неученая, увидела это из первых разговоров, пустых, обо мне, о пустяках, о моем счастье, — я увидела, какая разница между ним и другими! — И ошиблась ли я? Вы знаете, как теперь начинают думать о нем [...] Тогда все думали, что он пролежит весь свой век на диване с книгою в руках, вялый, сонный. Но я поняла, какая у него голова, какой характер! (XIII, 90)

202Justifier la réalité
Ma santé est bonne...
Здоровье мое хорошо, и надеюсь, очень долго останется хорошо. Я не тратил его в молодости на обыкновенные дурачества юношей, ни разу в жизни не изменял правилам нравственной и физической гигиены. Теперь видна польза от этого. (XIV, 502)

203Il s’est formé dans notre société...
В нашем обществе сложилось твердое, общее всем сословиям и поддерживаемое ложно наукой, убеждение о том, что половое общение есть дело, необходимое для здоровья, и что так как женитьба есть дело не всегда возможное, то и половое общение вне брака, не обязывающее мужчину ни к чему, кроме денежной платы, есть дело совершенно естественное и потому долженствующее быть поощряемым.

204Une jeune fille qui a commis...
«Девушка сделав ошибку по незнанию жизни, теряет честное имя». Для меня это кажется мыслью очень глупою... Юноша не теряет «честного имени», наделав и в тысячу раз худших ошибок — целыми десятками наделав их. (XIV, 215)

205Prends bien garde...
Заботься, моя милая голубочка, о соблюдении правил гигиены. Будешь заботиться, то я буду совершенно счастлив. (XIV, 284}

206Oh, comme j’ai pu envier...
«Уж как я завидовала вашим светлым локонам и васильковым глазам», — говорила Ольга Сократовна. «Да что вы, дорогая, — возражала Капочка, — но кого же можно было заметить рядом с вашим огненным взглядом, вашими черными, как смоль, чудными волосами...», и подруги принялись перебирать романы юных лет.

207De même que tu ne peux...
Как не можешь ты стать блондинкою, так не можешь ты, мой милый друг, стать робкою. (XV, 293)

208Le mariage blanc : réalité – littérature – réalité
Ce n’est pas l’auteur...
[...] не автор романа списал с него [П. И. Бокова] свой тип, а напротив, сам доктор вдохновился романом и разыграл его в жизни: порукой в том хронология.

209Je vous supplie de me croire...
Умоляю Вас поверить мне, что мы с моей дорогой, неоцененной Машей живем, как только подобает самым мирным супругам [...] Уверяю Вас, как честный человек, что мы живем с ней в самых лучших отношениях и если она по характеру сошлась более с удивительным из людей русская, дорогим сыном нашей бедной родины, Иваном Михайловичем, так это только усилило наше общее счастье [...] Вы можете представить, до какой степени наша жизнь счастливей, имея членом семьи Ивана Михайловича! [...] Теперь я пользуюсь случаем, чтобы умолять Вас повидать Ивана Михайловича, как родного своего детища, коим я считаю себя уже с давних пор сам, и умоляю не отказать мне в этом.

210L’union triple
Que de bruit pour de telles...
Из-за каких пустяков какой тяжелый шум! Сколько расстройства для всех троих, особенно для вас, Вера Павловна! Между тем как очень спокойно могли бы вы все трое жить по-прежнему, как жили за год, или как-нибудь переместиться всем на одну квартиру, или иначе переместиться, или как бы там пришлось, только совершенно без всякого расстройства, и по-прежнему пить чай втроем, и по-прежнему ездить в оперу втроем. К чему эти мученья? К чему эти катастрофы?

211La solution est évidente...
Исход ясен. Для других он невозможен, другим нельзя, а тебе можно, потому именно, что ты милая девушка. Ты женщина, но по чистоте и ясности чувства ты девушка. Согласись же на мой исход, хотя и будем помнить, что другим нельзя.

212Tous les deux ont bien sûr...
У обоих есть, конечно, свои особенности ума и характера, есть и недостатки; но все это природа распределила между ними так, что черты одного дополняют черты другого.

213Le ménage à trois sur un mode romantique : Herzen
Ma proximité pure...
в моей чистой близости с твоей подругой был для меня новый залог нашего trio. [...] Быть ближе того, как я к N. — другу, брату нельзя, всю мою любовь к вам обоим я употреблю на сохранение всего. Нет в мире силы, страсти, которые бы отторгли меня от тебя. — Что N. сильно любит меня — это тая и быть должно — но известный характер этой любви не приходится мне — но — Друг мой — его элиминировать можно только с чрезвычайной кротостью.

214Pendant quelque temps...
я на некоторое время увлекся любовью к тебе и к ней, я поверил мечте соединения трех в одну любовь; да я и теперь верю в возможность этого.

215Le ménage à trois sur un mode réaliste : Chelgounov
Le mariage qui nous a unis...
брак, который связал нас, может и развязать, и Вы будете свободны [...] Вы можете выбрать себе нового мужа, можете наслаждаться с ним счастьем возможным на земле, а обо мне можете и не думать. Насчет обеспечения жизни вы не будете иметь хлопот, я буду заботиться о Вас и нужда не заглянет в дом, в котором Вы будете жить.

216Que dois-je faire ?
Что делать мне? [...] Не надобно быть пророком, чтобы угадать, что плоть восторжествует над духом.

217Nikolaï Vassilievitch et moi...
Мы с Николаем Васильевичем остались прежними идеалистами, выходили из своих комнат вполне одетыми и продолжали говорить друг другу «вы».

218Nous avons réellement...
Действительно, голубчик, мы имеем на то [празднование нашей свадьбы] некоторое право, потому, если не в начале, то когда сами развились и созрели, сумели размежеваться в жизни и создали себе счастье, которое дается не многим, да еще долго не будет даваться, а пока наши обыкновенные супруги будут пребывать в том остроумном турецком миросозерцании, в каком они обретаются.

219La nouvelle signification de l’adultère
Il y avait entre eux...
между ними было много сходства, так что если бы их встречать только порознь, то оба они казались бы людьми одного характера. А когда бы видели их вместе, то замечали, что хоть оба они люди очень солидные и очень открытые, но Лопухов несколько сдержаннее, его товарищ несколько экспансивнее.

220Il les a rapprochés…
Он сблизил их. Да, в самом деле сблизил.

221Je vis que je devenais…
[...] я видел, что становлюсь совершенно свободным от принуждения.

222Les parallèles littéraires : Tolstoï et Dostoïevski
Ce roman est un commentaire…
Это [«Что делать?»] ― удивительная комментария ко всему, что было в 60-67, и зачатки зла также тут.

223Ni toi, ni Tchernychevski…
Ни ты, ни Чернышевский в романе ― вы ничего не разрешили в этом вопросе.

224Il lit sans cesse…
Читает все романы. Изучает вопрос. Все невозможно.

225Des écrivains, des musiciens…
[...] дурно воспитанные писатели, музыканты, живописцы, которые не умели благодарить за чай, когда оне им подавала его.

226Que faire ? Que faire ?
Что делать? Что делать? [...] Нельзя жить втроем.

227Un Russe à un rendez-vous : la collectivité de l’amour
Adieu les questions...
Бог с ними, с эротическими вопросами, — не до них читателю нашего времени, занятому вопросами об административных и судебных улучшениях, о финансовых преобразованиях, об освобождении крестьян. (V, 166)

Notes

228Aux honnêtes gens...
За честных богатых и знатных людей, представители которых составлают большинство находящегося здесь общества! [...] За тех из слушавших мой рассказ небогатых людей, которые не порицали меня за сочувствие честным богатым и знатным! (XIII, 851)

229Avant même de connaître...
[...] уж и прежде, не знал Дуни, [Лужин] положил взять девушку честную, но без приданого, и непременно такую, которая уже испытала бедственное положение; потому, как объяснил он, что муж ничем не должен быть обязан своей жене, а гораздо лучше, если жена считает мужа за своего благодетеля.

230Je décidai de te choisir...
[...] я решился вас взять, так сказать, после городской молвы, разнесшейся по всему околотку насчет репутации вашей. Пренебрегая для вас общественным мнением и восстанавливая репутацию вашу, уж, конечно, мог бы я, весьма и весьма, понадеяться на возмездие и даже потребовать благодарности вашей […]

231Panaïev vient de mourir...
Умер [...] Панаев. Что же делать? Обрядили покойника, положили в передний угол на стол. Знакомые и жена умершего собрались в гостиной и стали рассуждать, как теперь устроить жнзиь Некрасова с Панаевой, находившихся в связи друг с другом. Вдруг дверь из зала открывается и в гостиную входит Панаев, шагов которого никто не слыхал, так как он был приготовлен на тот свет в мягких туфлях. Панический страх, изумление были так велики, что не скоро все оправились. Оказалось, что Панаев не умирал, а находился в летаргическом сне.

Chapitre 3. L’incarnation du modèle : les textes

232Maître ès-sciences : idéal et réalité
Les désirs s’excitent...
Желания раздражаются мечтательным образом до горячечного напряжения только при совершенном отсутствии здоровой, хотя бы и довольно простой пищи. Это факт, доказываемый всей историей человечества и испытанный на себе самом всяким, кто жил и наблюдал себя. (II, 36}

233La sensation que le beau...
Ощущение, производимое в человеке прекрасным, — светлая радость, похожа на ту, какою наполняет нас присутствие милого для нас существа. Мы бескорыстно любим прекрасное, мы любуемся, радуемся на него, как радуемся на милого нам человека. (II, 9)

234L’image d’Olga Sokratovna...
Образ Ольги Сократовны незримо присутствует на этих страницах как выражение основного тезиса «Прекрасное — есть жизнь».

235La plus belle entre les belles...
наилучшая красавица, конечно, одна в целом свете, — и где же отыскать ее? (II, 40)

236D’ordinaire, si un visage...
Обыкновенно, если лицо не изуродовано, то все части его бывают в такой гармонии между собою, что нарушать ее значило бы портить красоту лица. Этому учит нас сравнительная анатомия. Правда, очень часто случается слышать: «как хорошо было бы это лицо, если бы нос был несколько приподнят кверху, губы несколько потоньше» и т.п., — нисколько не сомневаясь в том, что иногда при красоте всех остальных частей лица одна часть его бывает некрасива, мы думаем, что обыкновенно, или, лучше сказать — почти всегда, подобное недовольство проистекает или от неспособности понимать гармонию, или от прихотливости, которая граничит с отсутствием истинной, сильной способности и потребности наслаждаться прекрасным. (II, 56)

237Comment se peut-il qu’un visage...
Как, неужели живое лицо не прекрасно, а изображенное на портрете или снятое в дагерротип прекрасно? (II, 45)

238On peut rigoureusement...
Математически строго можно доказать, что произведение искусства не может сравниться с живым человеческим лицом по красоте очертаний: известно, что в искусстве исполнение всегда неизмеримо ниже того идеала, который существует в воображении художника. А самый этот идеал никак не может быть по красоте выше тех живых льодей, которых имел случай видеть художник. (II, 56)

239La réalité se présente...
Действительность представляется нашим глазам независимо от нашей воли, большею частью невовремя, некстати. Очень часто мы отправляемся в общество, на гулянье вовсе не за тем, чтобы любоваться человеческой красотою. (II, 74)

240Pour chaque homme...
[...] для каждого отдельного человека жизнь представляет особенные явления, которых не видят другие, над которыми поэтому не произносит приговора целое общество, а произведения искусства оценены общим судом. Красота и величие действительной жизни редко являются нам патентованными, а про что не трубит молва, то немногие в состоянии заметить и оценить, явления действительности — золотой слиток без клейма. (II, 75)

241Le beau, c’est la vie...
[...] прекрасное есть жизнь, прекрасно то существо, в котором видим мы жизнь такою, какова должна быть она по нашим понятиям. (II, 10)

242Vie, littérature, science
Il suffit pour abolir...
Для прекращения мотовства конфисковать все имущества, превышающие известную меру, для прекращения хвастовства именами запретить употребление фамильных имен и приказать, чтобы подданные отличались друг от друга только нумерами, для улучшения характера воспитания брать всех детей по достижению пяти или шести лет из отцовского дома и отдавать в какие-нибудь казармы для малолетних. (V, 586)

243Un nombre incalculable...
бесчисленного множества фактов, обстоятельств и документов, чуждых публичной известности и часто неизвестных даже тому лицу, к которому они относятся. (V, 617)

244La question n’est pas...
Тут нет вопроса о том, действительно ли Иван Захаров есть Иван Захаров, а не какой-нибудь подкидыш или самозванец, действительно ли Иван Захаров — законный сын Захара Петрова, законен ли был брак Захара Петрова, не было ли других детей у Захара Петрова, не было ли завещания у Захара Петрова, не было ли долгов у Захара Петрова, и так далее, и так далее. До всего этого никому дела нет. Принадлежность участка Ивана Захарова так же ясна для всех и так же бесспорна, как принадлежность ему тех мозолистых рук, которыми он кормит свою семью. (V, 618)

245Que chacun juge par lui-même...
Пусть каждый рассудит, может ли это быть иначе. 2×2=4, это — штука, или нет, не «штука»: будем говорить ученым языком, это — формула известная, рассмотрим же эту формулу по-ученому. По-ученому 4 тут результат, производимый взаимодействием факторов 2×2. Положим теперь [...] (VII, 555)

246Les sciences naturelles...
Естественные науки еще не дошли до того, чтобы подвести все эти законы под один общий закон, соединить все частные формулы в одну всеобъемлющую формулу. Что делать! Нам говорят, что и сама математика еще не успела довести некоторых своих частей до такого совершенства. (VII, 294)

247Depuis Aristote...
Со времени Аристотеля не было делано еще никем того, что я хочу сделать, и я буду добрым учителем людей в течении веков, как был Аристотель. (XIV, 456)

248Le savant et l’écrivain
J’ai souri...
Я улыбнулся. Теперь опять возобновятся предложения занять кафедру в университете. (XIV, 370)

249Je suis un savant...
Я — ученый. [...] Я один из тех мыслителей, которые неуклонно держатся научной точки зрения. Они, в самом строгом смысле слова, «люди науки». Таков я с моей ранней молодости. (XV, 165)

250Ma langue...
Язык мой в них [повестях и романах] несколько неуклюж; как у Гоголя, например. Но это недостаток маловажный. Все остальное, что нужно для хорошего сказочника — вроде Диккенса или Фильдинга, или, из наших, Пушкина и Лермонтова (в их прозе), у меня есть в достаточно хорошем качестве и изобилии. Версификация не дана мне природою. Но проза моя — хорошая поэзия. (XV, 390)

251Réconcilier les contraires
Je ne possède pas l’ombre...
У меня нет ни тени художественного таланта. Я даже и языком-то владею плохо. (14)

252quant aux œuvres fameuses...
[Сравнительно] с прославленными сочинениями твоих знаменитых писателей ты смело ставь наряду мой рассказ по достоинству исполнения, ставь даже выше их — не ошибешься! (14)

253Chez l’homme, l’aptitude...
[...] ведь у мужчины мыслительная способность и от природы сильнее, да и развита гораздо больше, чем у женщины [...] (12)

254On persuade aux femmes...
Женщинам натолковано: «вы слабы» — вот они и чувствуют себя слабыми, и действительно оказываются слабы. (259)

255L’organisme féminin...
[...] женский организм крепче [...] крепче выдерживает разрушительные материальные впечатления [...] (258-259)

256Dans la réalité nous ne voyons...
На деле мы видим слишком много примеров противного. [...] Это — сила предубеждения [...] фальшивое ожидание [...] (259)

257Non, décidément...
Нет, она не холодная девушка без души. (53)

258Des poissons, et non...
[...] не люди, а рыбы [...] меня смущает их холодное обращение между собою. (325326)

259Des yeux sans couleur...
бесцветные глаза, бесцветные жиденькие волосы, бессмысленное, бесцветное лицо. (23)

260Nous [les Russes] sommes un mélange...
[Русские] смесь племен, от беловолосых, как финны [...] до черных, гораздо чернее итальянцев [...] У нас блондинки, которых ты ненавидишь, только один из местных типов. (23)

261Est-elle brune...
Она брюнетка или блондинка? [...] Это тайна. (55)

262Son visage, sa démarche...
[...] и лицо, и походка, все меняется, беспрестанно меняется в ней, вот она англичанка, француженка, вот она уж немка, полячка, вот стала и русская, опять англичанка, опять немка, опять русская [...] но только какая же она красавица! (81)

263Des filles tout à fait candides...
Совершенно наивные девушки без намеренья действуют как опытные кокетки [...] (34)

264La vraie coquetterie...
[настоящее] кокетство ― это ум и такт в применении к делам женщины с мужчиною. (34)

265Le Seigneur prête sagesse...

266Господь умудряет младенцы. (38)

267Le mariage ? Cette servitude...
Брак? Ярмо? Предрассудок? (25)

268La science est ma passion...
науки — моя страсть, я родилась быть м-ме Сталь. (23-24)

269Nous parlons tous...
Мы все говорим и ничего не делаем. А ты позже нас всех стала думать об этом — и раньше всех решилась приняться за дело. (117)

270Je ne suis pas ce que vous avez pu...
Я не то, чем вам показалась. Я не жена ему, а у него на содержаньи. Я известна всему Петербургу как самая дурная женщина. Но я честная женщина. (31)

271mourir plutôt que de donner...
Лучше умереть, чем дать поцелуй без любви. [...] Жюли Ле-Телье, погибшая женщина [...] она знает, что такое добродетель. (35)

272était terriblement effrontée...
Была такая бесстыдная, хуже других. (158)

273C’est sans doute, Anastasia Borissovna...
Оттого, Настасья Борисовна, что, может быть, на самом-то деле были застенчивы, совестились. (158)

274Était-ce Julie...
Та ли это Жюли, которую знает вся аристократическая молодежь Петербурга? Та ли это Жюли, которая отпускает шутки, заставляющие краснеть иных повес? Нет, это княгиня, до ушей которой никогда не доносилось ни одно грубоватое слово. (29-30)

275Il n’est pas tellement sauvage...
Однако ж он вовсе не такой дикарь. Он вошел и поклонился легко, свободно. (51)

276Jamais je ne vous aurais imaginé...
— Мосье Лопухов, я никак не ожидала видеть вас танцующим [...]

277— Почему же? Разве это так трудно, танцевать?

278— Вообще — конечно нет, для вас — разумеется, да. (55)

279Eût-il été russe...
Если б он был русский, Полозову было бы приятно, чтоб он был дворянин, но к иностранцам это не прилагается, особенно к французам. И к американцам еще меньше: у них в Америке человек ― ныне работник у сапожника или пахарь, завтра генерал, послезавтра президент, а там опять конторщик или адвокат. (322)

280Ne pense pas à moi...
Не думай обо мне. Только думая о себе, ты можешь не делать и мне напрасного горя. (196)

281A à la place de B...
A на месте B есть B, если бы на месте B не было B, то оно еще не было бы на месте B, ему еще недоставало бы чего-нибудь, чтобы быть на месте B [...] (188)

282Ô, lecteur perspicace...
O! проницательный читатель, — говорю я ему, — ты прав, синий чулок подлинно глуп и скучен, и нет возможности выносить его. Ты отгадал это. Да не отгадал ты, кто синий чулок. Вот ты сейчас увидишь это, как в зеркале. [...] Видишь, чья это грубая образина или прилизанная фигура в зеркале? Твоя, приятель. (268)

283Kirsanov était fils...
Кирсанов был сын писца уездного суда, то есть человека, часто не имеющего мяса во щах,— значит, наоборот, часто имеющего мясо во щах. (147)

284Doubles
Je ne vois rien d’étonnant...
Я ничего удивительного не нахожу в тебе, может быть, половина девушек, которых я знал и знаю, а может быть, и больше, чем половина, ― я не считал, да и много их, что считать-то, — не хуже тебя, а иные и лучше, ты меня прости. (61)

285Vera Pavlovna n’en doute plus...
Да, Вера Павловна видела: это она сама, это она сама, но богиня. Лицо богини — ее самой лицо, это ее живое лицо, черты которого так далеки от совершенства, прекраснее которого видит она каждый день не одно лицо, это ее лицо, озаренное сиянием любви, прекраснее всех идеалов, завещанных нам скульптурами древности и великими живописцами великого века живописи, да, это она сама, но озаренная сиянием любви, она, прекраснее которой есть сотни лиц в Петербурге, таком бедном красотою, она прекраснее Афродиты Луврской, прекраснее доселе известных красавиц. (281-282}

286Un officier attablé...
Сидит офицер. На столе перед офицером бутылка. На коленях у офицера она, Верочка. (127)

287Vous faites actuellement...
теперь вы занимаетесь дурными делами, потому что так требует ваша обстановка, но дать вам другую обстановку, и вы с удовольствием станете безвредны, даже полезны, потому что без денежного расчета вы не хотите делать зла, и если вам выгодно, то можете делать что угодно — стало быть, даже и действовать честно и благородно, если так будет нужно. (114)

288Double jeu
Il devait à tout le moins...
[...] он все-таки должен был на всякий случай приготовить вас к чему-нибудь подобному, просто как к делу случайности, которой нельзя желать, которой не за чем ждать, но которая все-таки может представиться: ведь за будущее никак нельзя ручаться, какие случайности может привести оно. (225)

289Tout simplement un imbécile...
На этом «просто дурак» сошлись все, даже и те, которые отвергали, что он застрелился. Действительно, пьяный ли, промотавшийся ли застрелился, или озорник, вовсе не застрелился, а только выкинул штуку, — все равно, глупая, дурацкая штука. (В)

290Décidément, c’était à n’y rien comprendre...
Теперь уже ничего нельзя было разобрать — н дурак, и умно. (9)

291Quelles formes cette insatisfaction...
В какую форму должно было развиться это недовольство? Если бы вы и он, оба, или хоть один из вас, были люди не развитые, не деликатные или дурные, оно развилось бы в обыкновенную свою форму ― вражда между мужем и женой, вы бы грызлись между собою, если бы оба были дурны, или один из вас грыз бы другого, а другой был бы сгрызаем. (223)

292Si vous avez à objecter...
Если вы имеете возразить что-нибудь, я жду [...] если предлагаемое мною пособие покажется вам достаточно, я выскажу условия, на которых согласна оказать его [...] Вы можете принять или не принять их, вы принимаете их — я отправляю письмо, вы отвергаете их — я жгу письмо, и т.д., все в этой же бесконечной манере. (32-33)

293Il faut qu’ou bien lui...
[...] либо наш, либо наша приходятся либо братом, либо сестрой, либо генералу, либо генеральше. (121)

294Les deux robes revinrent...
[...] оба платья обошлись 174 рубля; по крайней мере так сказала Мария Алексеевна мужу, а Верочка знала, что всех денег вышло на них меньше 100 рублей [...] (18)

295C’est un présent...
Это я дарю вашей жене. Оно стоит 150 руб. (85 руб). Я его только два раза (гораздо более 20) надевала [...] (42)

296Illusion et réalité
Actuellement, cette maison...
Теперь этот дом отмечен каким ему следует нумером, а в 1852 году, когда еще не было таких нумеров, на нем была надпись: «Дом действительного статского советника Ивана Захаровича Сторешникова». Так говорила надпись, но Иван Захарыч Сторешников умер еще в 1837 году, и с той поры хозяин дома был сын его, Михаил Иванович, — так говорили документы. Но жильцы дома знали, что Михаил Иванович — хозяйкин сын, а хозяйка дому — Анна Петровна. (15)

297L’un et l’autre savaient parfaitement...
они оба твердо помнили, что ведь по-настоящему-то хозяйка-то не хозяйка, а хозяинова мать, не больше, что хозяйкин сын не хозяйкин сын, а хозяин. (40)

298Qu’Anastasia Petrovna ait vu...
Каким образом Петровна видела звезды на Серже, который еще и не имел их, да если б и имел, то, вероятно, не носил бы при поездках на службе Жюли, — это вещь изумительная, но что действительно она видела их, что не ошиблась и не хвастала, это не она свидетельствует, это я за нее также ручаюсь: она видела их. Это мы знаем, что на нем их не было, но у него был такой вид, что с точки зрения Петровны нельзя было не увидеть на нем двух звезд, — она и увидела их, не шутя я вам говорю: увидела. (120)

299Voyez un peu, Mikhaïl Ivanovitch...
«[...] французскую-то я сама почти разобрала: «Гостиная» — значит, самоучитель светского обращения [...]». «Нет, Марья Алексеевна, это не «Гостиная», это Destinée — судьба». «Какая же это судьба? роман, что ли, так называется, или оракул, толкование снов?» «А вот сейчас увидим, Марья Алексеевна, из самой книги [...] Тут о сериях больше говорится, Марья Алексеевна, ― ученая книга». «О сериях? Это хорошо, значит, как денежные обороты вести». (66)

300Le nouvel évangile : les sources
De tels traités étaient censés...
[...] такие трактаты должны были совершить окончательный переворот в философских исканиях русской интеллигенции, и сделали это дело вполне.

301Le catéchisme de l’athéisme russe
Il m’est difficile de dire...
В бессмертие личное снова трудно сказать, верю ли, — скорее нет, а скорее, как Гегель, верю в слияние моего «я» с абсолютною субстанциею, из которой оно вышло [...] смотря по достоинству моего «я». (I, 279)

302L’immortalité de l’âme...
Бессмертие души есть вредная мечта, удерживающая человека от прямого пути главнейшей цели жизни — улучшение собственного быта на земле.

303Dans certaines circonstances...
[...] при известных обстоятельствах человек становится добр, при других — зол. (VII, 264)

304C’est un contresens...
[...] это фальшивое понятие: жертва — сапоги всмятку. Как приятнее, так и поступаешь. (98)

305La science dit...
Наука же говорит: возлюби, прежде всех, одного себя […]

306L’homme descend du singe...
Человек произошел от обезьяны, а потому положим душу за други своя

307si on lui prouvait mathématiquement...
[...] если бы математически доказали вам, что истина вне Христа, то вы бы согласились лучше остаться с Христом, нежели с истиной […]

308L’athéisme devint...
Атеизм превратился в религию своего рода, и ревнители этой иовой веры разбрелись подобно проповедникам по всем путям и дорогам, разыскивая везде душу живу, чтобы спасти ее от христианския скверны. [...] каждый из нас охотно пошел бы на эшафот и сложил свою голову за Молешотта и Дарвина.

309Le nôtres ne deviennent pas...
Наши не просто становятся атеистами, а непременно уверуют в атеизм как бы в новую веру, никак и не замечая, что уверовали в нуль.

310Avait placé sur trois supports...
[...] разложил на подставках, в виде трех налоев, сочинения Фохта, Молешотта и Бюхнера, и перед каждым налоем зажигал восковые церковные свечки.

311L’athéisme le plus absolu...
Атеизм самый полный ближе всех, может быть, к вере стоит.

312On ne l’a pas encore crucifié...
Его еще покамест не распяли,
Но час придет — он будет на кресте,
Его послал Бог гнева и печали
Царям земли напомнить о Христе.

313La théologie de Que faire ?
Étrange: dans ce livre...
«Странное дело — в этой книге ни разу не упоминается о Боге» — о какой книге говорил он — неизвестно.

314Maintenant tu vas guérir...
ты теперь будешь здорова, вот только я коснусь твоей руки, — видишь, ты уже и здорова, вставай же [...]. Верочка встала. (81)

315C’est aujourd’hui Pâques...

316[...] нынче Паска, Саша, говори же Катеньке: воистину воскресе. (332)

317Loin au nord-est...
На далеком северо-востоке две реки, которые сливаются вместе прямо на востоке от того места, с которого смотрит Веря Павловна; дальше к югу, все в том же юго-восточном направлении длинный и широкий залив, на юге далеко идет земля, расширяясь все больше к югу между этим заливом и длинным узким заливом, составляющим ее западную границу. Между западным узким заливом и морем, которое очень далеко на северо-западе, узкий перешеек. (286)

318Le quatrième songe de Vera Pavlovna : le Royaume des cieux
La moitié d’entre eux...
Шумно веселиться в громадном зале половина их, а где же другая половина? «Где другие? — говорит светлая царица, — они везде […] но больше, больше всего — это моя тайна. Ты видела в зале, как горят щеки, как блистают глаза, ты видела, они уходили — это я увлекала их, здесь комната каждого и каждой — мой приют, в них мои тайны ненарушимы, занавесы дверей, роскошные ковры, поглощающие звук, там тишина, там тайна [...] (289-290)

319[Tchernychevski] termine...
Он оканчивает фаланстером, борделью. Смело.

32010 septembre...
10 сент[ября 1873 г.], середа. Сегодня во сне мне пришел на ум вопрос: каким образом может устроиться коммуна? Какая разница между понятием коммуны и равенства? Каким средством уравнять владение почвой и всяким иным имуществом? Каким средством сплотить силы труда отдельных лиц в общинный труд? Можно ли дело кончать ровным разделом посемейно или поголовно, или разделить только труд, т.е. доход?

321Вопрос не так легок, как кажется.

322Les mystères chrétiens sur une note positive
Tu m’apparaissais...
[..] ты являлась мне, я видела тебя, но ты окружена сиянием, я не могла видеть тебя. (281)

323Pour toi, j’atténue...
[...] для тебя на эту минуту я уменьшаю сиянье моего ореола [...] на минуту а для тебя перестаю быть царицею. (281)

324Vera Pavlovna n’en doute plus...
Да, Вера Павловна видела: это она сама, это она сама, но богиня. Лицо богини — ее самой лицо, это ее живое лицо, черты которого так далеки от совершенства [...] она прекраснее [...] доселе известных красавиц. (281-282)

325Il n’est rien de plus haut...
[...] нет ничего выше человека, нет ничего выше женщины. (281)

326Que la disposition des atomes...
[...] пусть немного переменится расположение атомов и выйдет что-нибудь другое. (123)